Глава 18

Мне и самому ситуация казалась нетипичной, но спасти девчушку казалось чем-то... Правильным, что ли? Когда не ждешь от жизни подачек и сам выгрызаешь путь к лучшей судьбе, как-то отвыкаешь помогать кому бы то ни было, но здесь, видя тщедушное тельце девчонки, в которой чудом еще теплилась душа, я не захотел просто уйти.

— Признайся уже себе, что хочешь поиграть в рыцаря, спасая попавших в беду девиц, лоликонщик, — не прекращая смотреть на меня с укором, сказала Ней.

«Она дорого одета, и, судя по всему, здесь далеко не первый день. Если вернем ее родителям, то наверняка получим какую-нибудь плюшку», — парировал я.

— Да-да, конечно... Если тебе так хочется, будем использовать эту причину, как основную, но я прекрасно читаю твои чувства, — вздохнув, Ней махнула рукой. — Давай, спасай уже...

Как-то несправедливо, что я — как на ладони! Покачав головой, навалился на проржавевший засов и сдвинул его с места, открывая следом скрипучую дверь. Девчушка, покачнувшись, не нашла в себе сил идти и просто свалилась мне в руки, а я, шелестя дорогой тканью, кое-как подхватил ее. Было ощущение, что она еще моложе, чем мне показалось на первый взгляд: то ли платье делало ее немного более зрелой на вид, то ли причиной было то, что я не слишком хорош в оценке возраста по внешности...

Не привыкнув таскать дам на руках, я неуклюже прошел со своей хрупкой ношей обратно в зал и осторожно усадил бывшую пленницу на краешек фонтана, поскольку уловил отзвуки новых проблем: пусть местные костяшки и развалились без воздействия кристалла, на далекой «целой» нежити подобная потеря, похоже, не сказалась, так что к нам спешили новые костлявые друзья.

Глянув на саднящую руку с глубоким порезом, которая начинала болеть все сильнее, когда боевой кураж уступил место серой повседневности, я заодно оценил состояние Пайро. Ифрит был совсем плох — привалившись спиной к фонтану неподалеку, он сидел прямо на полу, даже не закрыв глаза, и шумно дышал. На самых глубоких ранах можно было увидеть обугленные следы от ожогов, что Пайро нанес сам себе, но все равно рядом с качком было несколько лужиц крови. Черт...

Мало того, еще и один из боевых котяр медленно осел на пол, не подав ни звука, лишь лязг доспехов был свидетельством его слабости. Подскочив к бездушному, я бегло осмотрел его и, уловив неприятную вонь разложения, принюхался так сильно, что меня замутило. В броне было несколько пробоин, оставленных гигантской костяной тварью, и сейчас можно было уловить, что тело под поврежденным доспехом гнило заживо, плоть отваливалась небольшими кусками, не говоря уж о том, что поддоспешник и одежда бойца уже истлели. Болезнь? Магия? Какой-то химикат, вызывающий разрушение тканей, нанесенный на когти некроконструкта?

Оценив, в чем минус слишком покорных и замкнутых в себе подчиненных, я недолго боролся с собой, не желая и сам подхватить подобную болячку, но подобранный щит был слишком тяжел для меня. Пришлось оставить медленно умирающего кота и отправиться с уцелевшим арвером к коридору, через который пришел. Так, ладно, еще же есть камушек! Выудив из мешочка находку, я попытался ее задействовать, но...

«Призвать Последователя можно либо в непосредственной близости от Кельи Каталиста, либо в пределах зоны влияния апостола, если активирован Огонек Греха».

Вспомнив про «Больничный голод», быстро впился в припасенный фрукт, уже видя, как в далекой темноте белеют осточертевшие мне кости, и, проглотив огрызок, вцепился в щит и оружие, чувствуя, как рана постепенно прекращает болеть.

— Нужно было сразу уходить, — с тревогой сказала Ней, для поддержки встав рядом со мной.

— Сейчас мне точно будет легче от подобных разговоров, — буркнул я в ответ. — На!