- Ледяной звездой, - с силой выдохнула я. – Или огненной стеной.

- То есть заклинаниями, убивающими сразу. Юбер же предпочитал использовать заклятия, действующие долгое время, и желательно необратимыми.

- Вот имздрюк гхыров, - не скрывая собственных чувств, определила я, не решаясь смотреть на пылающую руку: существует она еще в реальности или нет?

- Он самый, - подтвердил Ивэн. – Про «паутинного клеща» Юбер сам рассказал мне, бурля от несдерживаемого смеха и показывая на тело молодого мага, сражавшегося на стороне Парстана. А годом позже, когда война завершилась, мне пришлось собственноручно снимать эту гадость с себя, поэтому я хорошо понимаю, что ты сейчас чувствуешь… Все, Элька. Хватит, иначе ты упадешь в обморок.

- Может быть, так оно было бы лучше, - пробурчала я из последних сил. Ивэн только грустно хмыкнул.

Я не упала в обморок ни тогда, ни позже, в следующие дни, когда колдун продолжал избавлять меня от последствий заклинания медленной смерти. Он пытался отвлечь меня рассказами о своей жизни, о Ласинии, которую безмерно любил, о своей покойной жене и Заре. Я узнала, почему снаружи Руоль казался таким заброшенным. Ни Лейфер, ни Ивэн не хотели показывать, что хозяин замка вернулся в него, поэтому демонстрировали случайному взгляду разруху и заброшенность. Мало того, Ивэн набросил на ворота сторожевое заклинание, и о нашем появлении узнали задолго до того, как мы постучали в дверь. И Берт, открывающий ее, уже заранее знал, кто стоит за ней – колдун незаметно проверил, нет ли на непрошеных гостях морока.

Я с интересом слушала его, откинувшись на спинку неудобного дивана и отдав руку в полное распоряжение Ивэна. Паутина исчезала с нее медленно, очень медленно. Каждый день я старалась продлить сеанс излечения – время уходило, день становился все больше и больше равным ночи. Каждый день мне удавалось продержаться чуть-чуть дольше, чем в прошлый раз. Но все равно наступало мгновение, когда перед глазами появлялась черная пелена, и достаточно было одного мелкого толчка, чтобы я рухнула в нее. Ивэн чувствовал этот момент и немедленно прекращал свое колдовство, отправляя меня отдыхать, восстанавливаться и дремать, греясь в осеннем солнечном свете.