Он ласково взял ее за подбородок и приблизил к себе ее лицо.

— Ты моя! — с горячностью произнес он, — И сегодня же вечером мы поженимся.

Клодия с трудом вникала в смысл его слов.

— Мы… поженимся? — переспросила она.

— Да, поженимся! И никаких возражений! — категорически отрезал маркиз и стал целовать ее так исступленно, будто сражался с теми своим» родственниками, которые решатся подвергнуть сомнению разумность подобного брака.

Клодия готова была поведать ему всю правду о себе.

Но как могла она говорить, если он не отпускал ее губы из плена?

Наконец она высвободилась.

— Пожалуйста, выслушайте же-меня1;. — воскликнула она.

— Я не могу ни говорить, ни думать ни о чем, кроме того, что я нашел вас! — прервал он ее. — Ну как можно было поступить столь жестоко, убежать подобным образом, зная, что ваш немыслимый поступок сведет меня с ума?

— Я не могла… остаться, — только и прошептала Клодия в ответ.

— Да, это моя вина, — признался маркиз, — но больше ничего подобного не повторится.

Он снова потянулся к ней, но она пыталась увернуться от его поцелуев.

— Мне надо вам кое-что… — произнесла было девушка.

Но в этот миг дверь открылась, и они машинально отодвинулись друг от друга, увидев вошедшего слугу маркиза.

— Прошу прощения, милорд, но там кто-то спрашивает здешнюю хозяйку.

Маркиз еще не успел ничего ответить, как, отодвинув стоявшего в дверях слугу, в комнату вошел довольно внушительных размеров, бородатый, почти седой мужчина в национальной юбке-шотландке, с традиционной шотландской шапкой в руке.

— Мог"ли я п"говоррыть с хоза"кой… — спросил он с сильным шотландским акцентом, но, взглянув на Клодию, неожиданно запнулся. — Мож"о со"брразить, кхто вы, м"леди, без всяких в"прросов — очен вы на матужку покхожы.

Клодия нерешительно пошла ему навстречу, но не успела и шагу сделать, как вмешался маркиз.

— Кто вы? — сурово спросил он у вошедшего. — И что вам здесь надо?