— Я испытываю отвратительное ощущение, что все мои шансы на ваше хорошее обращение со мной равны нулю.

Мэгги широко улыбнулась, в ее необычных глазах засверкало неподдельное веселье.

— Я ненавижу забывать, — промурлыкала она. — Может быть, вы захотите запомнить это сами, — и, совершенно не меняя тона, продолжала, — там в палатке есть пара шерстяных одеял, если вам мало, то у меня найдется еще несколько штук. Вы уже поели?

— Нет.

— На этой неделе наш повар — Тина, у нее наверняка припасен горшочек жаркого по-ирландски. Вас это устроит?

— Да, спасибо.

Мэгги кивнула и поднялась.

— Мы обычно едим в наших фургонах, поэтому, пока вы переоденетесь, я пойду и принесу вам еду. Или вы не собираетесь переодеваться?

Он оглядел свой костюм-тройку, сидевший на нем отлично.

— Вряд ли мой вид подходит к данной ситуации, верно?

— Роза среди маргариток.

— Ни один мужчина, — возразил он после секундного замешательства, — не захочет называться розой. И это не из руководства, это в мужской сути. К счастью, я захватил с собой несколько больше вещей, чем я беру обычно, — он окинул взглядом желтую палатку с заметным выражением неблагодарного отвращения на лице. — Я не смогу нормально переодеться, находясь там. Можно ли мне занять ваш фургон на несколько минут?

— Разумеется, — она преодолела несколько ступенек, разделявшие их. — Мне в любом случае необходимо проверить до наступления темноты, на месте ли все звери. Чувствуйте себя как дома.

Гедеон проследил за ней взглядом, тщетно пытаясь понять, почему она, казалось, двигалась с большей грацией, нежели любая женщина, которую он только мог вспомнить. Может, она танцовщица? Нет, он так не думал. Ее грация скорее была врожденной, чем следствием выучки. Это интриговало его еще больше. В ее движениях, голосе, даже взглядах и мягкой улыбке было ощущение… чего-то совершенно непокорного.

Возможно, это было только в его воображении, но Гедеон так не думал. Как бы там ни было, он был уверен, что подобного ощущения не испытывал ни с одной из женщин до сих пор. И эта реакция была скорее инстинктивной и эмоциональной, чем рассудочной. Такой же, как его отвращение, когда его назвали розой, — это сидело глубоко в его сущности.

И нельзя было сказать, что он не оценил по достоинству ее интеллектуальный и эмоциональный уровень, ему нравилось разговаривать и пикироваться с ней. Он ощущал, что все его чувства необычайно обостряются, когда он находится рядом с ней; в эти мгновения он больше всего расположен говорить то, что думает, совершенно не испытывая желания как-то смягчить или приукрасить собственные слова.

Нахмурившись, Гедеон пошел к своей машине. Он сознавал, что ситуация отнюдь не находится под его контролем и баланс далеко не в его пользу. В этом, конечно, большая заслуга Мэгги, но не только ее.

Роза среди маргариток. Великолепно.

Лео сидел на крыше машины, взятой Гедеоном напрокат. Они уставились друг на друга сквозь пелену наступавших сумерек. Кот с таким же сомнением во взгляде, как и человек.

— Ву-у-у-у? — отважился нарушить молчание Лео.