Феликс подошел к обломкам.
– Это по всей видимости хорошая вещь, которую ты так и не удосужилась назвать. Я не видел, чтобы ты так быстро сломала байк после того, который уничтожила в 1951. Он был у тебя менее двадцати четырех часов, и ты сломала ось. Папа был так зол.
Брат Адель нагнулся, оглядывая обломки «Цюндаппа».
– Хотя в этот раз ось, кажется, цела. Я взгляну поближе, как только мы тебя почистим и разобьем лагерь.
Они разобьют лагерь вместе? Но… она так упорно пытался оттолкнуть его, держать на расстоянии. Равнодушие на заправочных станциях, стремительный бег на противоположный конец парома через Средиземноморье, создание дней километров на полном ходу… чтобы все это закончилось вот так. Застрявшая в пустыне с человеком, который знал Адель Вольф лучше всех в мире. Имена байков, предысторию и все…
Как быстро Феликс поймет, что Яэль не его сестра?
И что она будет делать, когда это случится?
Была ли это граница, которую она могла бы пересечь?
Каждая мышца в теле Феликса напряглась, когда он вытягивал «Цюндапп» Яэль, ставил его вертикально. Он был сильным: ему потребовалась всего одна попытка, хотя Яэль предполагала, что их будет две. Если им предстоит сражаться, ей придется полагаться на скорость. Вывести его из игры прежде, чем он успеет моргнуть. Намного быстрее, чем он сможет нанести удар.
– В первую очередь надо оказать тебе медицинскую помощь, – сказал Феликс через плечо, как только открыл ее кофр. Вытянул ее медицинскую аптечку и электрический фонарь, которой направил прямо ей в лицо. – Твоя кожа выглядит как шницель с соусом для макарон, смешанные с гравием.
Она представила, насколько все было плохо. Дорожный уголь горячо растекся по ее шее, по лицу.
– Приготовься. – Феликс выбрал янтарную бутылку аптечки первой помощи и отвинтил крышку. Яэль могла определить этот запах где угодно – йод. – Будет не очень приятно.
Опять же она представила, насколько. Но не помогло даже обхватить себя руками, пока Феликс наводил капельницу над ее саднящими щеками.
– Ч-ч-чер-т, – ругательство Яэль развалилось, когда она лязгнула зубами.
– Извини, – голос Феликса прозвучал так, будто это он и имел в виду. – Я не лучший врач. Обучение оказанию первой помощи в Гитлерюгенд только началось.
Жало йода, плюс лишенные всякой иронии слова Феликса, дополненные воспоминаниями о другом докторе, заставили Яэль рассмеяться. Брат Адель был очень-очень далек от худшего.
Если бы он знал.
Нет – если бы он знал, что трогал «грязную» кровь… какой она была на самом деле…
Смех Яэль перешел в дрожь.
Феликс вытащил пинцет из аптечки.