– Со всем кагалом? Что я там не видал, в Германии? Там у меня никого нет, а начинать все заново, да еще с клеймом СС?.. – он махнул рукой, затем, заметно оживившись, поделился: – Ты не поверишь, у меня здесь все есть. В полном смысле слова. Я обжираюсь икрой, соленой семгой, оленьими языками. Это не главное, но, понимаешь, приятно.

– Согласен.

– У меня есть новенькая «волга». Нет только ма-аленького пустяка, о котором даже упоминать смешно…

– Давай выкладывай.

– Такая махонькая несуразица, а вот покоя от нее нет. Я не могу поехать на «волге» куда захочу. Дело не в запрете на посещение больших городов, просто я не могу выехать за пределы республики.

– Почему?

– Потому что отсюда нет автомобильных дорог. Чтобы отправиться на материк, машину надо загнать на железнодорожную платформу и встретить в Котласе. На обратном пути та же операция.

Он помолчал, затем продолжил:

– Я, конечно, могу вырваться отсюда – на поезде, на самолете. А если я хочу на машине? Вот от какой мысли меня тошнит – если не могу на автомобиле, зачем мне этот Крым, Кавказ, Германия? Ты знаешь меня и должен понять.

– Я тебя понимаю. Очень хорошо понимаю. Со мной такое часто случалось.

– Чем сейчас занимаешься?

– По-прежнему езжу по стране, выступаю с психологическими опытами.

– Я не о том. От кого теперь бегаешь?

– Теперь ни от кого. Теперь Мессинг сам превратился в охотника. Знаешь, кого я ловлю? Не поверишь – научных работников! То партбюро начнет борьбу с оккультизмом «наихудшего толка», и в худсовете сразу начинают требовать от Мессинга разрешения от Академии наук, то какому-нибудь высокопоставленному аппаратчику придет в голову обязать науку заняться «феноменом Мессинга» и выявить его «материальную основу». В таких случаях научные работники от меня врассыпную. И смех и грех! Всерьез заниматься мной никто не желает. Всем ясно, что на мне в академики не выбьешься, следовательно, Мессинг либо не существует, либо он шарлатан. Правда, диагнозами, которые я иной раз выдаю высокопоставленным пациентам, кандидаты, доктора и академики с членкорами пользуются охотно. Этим и спасаюсь. Меня обижают, но редко.

– Это хорошо, что редко, – согласился Вилли. – Что дальше, Вольфи?

– Дальше? – удивился Мессинг. – Разве ты не знаешь? Дальше – будущее.

Примечания