Гюнтер еще раз взглянул на пароход. С ним было все ясно. Крен на левый борт усилился, пламя охватило почти всю палубу. Тяжелый черный дым теперь не поднимался вверх, а стелился над водой, скрывая судно. Стрельба затихла. Артиллеристы тоже поняли, что дело сделано.

«Скорее перевернется, чем сгорит», – подумал Гюнтер.

Ревом, будто взрывом, ударило по ушам.

– Воздух! – запоздало заорали насколько глоток.

Едва не задевая винтами воду, не далее чем в ста метрах по правому борту лодки пронесся самолет с поплавками под крыльями и белой звездой на фюзеляже. Заложив крен, по большой дуге он пошел к горящему пароходу.

– Все вниз! Погружение! Вот черт! – Гюнтер был готов провалиться от досады. Смеялся над вахтой американцев, а своя оказалась не лучше! Мыслимое ли дело: проспать самолет!

Разбрасывая пустые ящики от снарядов, команда ринулась в рубку.

– Куда?! – Кюхельман увидел, как мелькнули и исчезли в люке черные ноги.

Палуба мгновенно опустела.

– В перископную, – последним слетев вниз и закручивая за собой люк, скомандовал Гюнтер.

Воздушные пузыри вырвались с гортанным звуком из передних цистерн плавучести.

– Все в передний отсек! – крикнул главный механик.

Набирая ход, лодка исчезала, проваливаясь под воду. Не прошло и двадцати секунд, как на поверхности остался только глаз перископа.

Обхватив тубус и вращаясь всем телом вместе с окулярами, Кюхельман попытался увидеть самолет. В объективе мелькнула черная туша парохода, пылающая теперь от кормы до носа.

– Держись! – только и успел он крикнуть, увидев темный силуэт самолета и отделяющиеся черные точки.

Два взрыва за кормой слились в один. Лодку тряхнуло, взлетевшей водой залило стекла перископа, но о повреждениях в отсеках никто не докладывал. Из гидропоста вывалился акустик, не успевший сорвать наушники, с искаженным от боли лицом.

– Громко, но не точно, – улыбнулся Гюнтер, увидев, как побледнели лица окружающих.

Даже красный свет в центральном посту не скрыл гримасу ужаса, исказившую физиономию Вилли.

– Ничего, сейчас он исправит ошибку, – подал из темноты голос старший помощник.

– Нечем ему больше исправлять.