– Деревня может оказаться испанской, а они нейтралы, почти наши союзники. Нет, без разведки нельзя, – не сдавался Отто и, обращаясь к Гюнтеру, добавил: – Предлагаю ночью сделать вылазку на спасательной лодке и разобраться во всем на месте. Прошу, капитан, разрешить мне возглавить разведгруппу.

– Старпом прав, без разведки нельзя, – произнес задумчиво Кюхельман. – Смело и тупо мы уже наломали дров.

Герберт промолчал, почувствовав намек в свой адрес. Их злоключения начались после его бесшабашной стрельбы по пароходу.

– Дождемся полной темноты и сделаем вылазку, – продолжал размышлять командир. – Возглавит группу лейтенант Вагнер.

– Но, капитан… – попытался протестовать старший помощник.

– Отто, вы мне здесь пригодитесь. – Гюнтер жестом, не терпящим возражений, осадил старпома. И добавил, обращаясь к Герберту: – Подбери человек пять посильнее, готовьте снаряжение и оружие. Как стемнеет, всплывем, а после полуночи, когда на берегу уснут, вы высадитесь.

Он посмотрел на хронометр. По местному времени сейчас около восемнадцати часов, до наступления темноты осталось чуть-чуть.

Дышать становилось все тяжелее, стрелка указателя углекислоты остановилась рядом с красной чертой. Посмотрев на столпившуюся очередь у перископа, Гюнтер скрылся за шторой своей каюты. Хотелось спокойно подумать. Он раскрыл судовой журнал, чтобы записать события за прошедшие сутки. Сосредоточиться не давала разволновавшаяся интуиция. Похожее ощущение возникло рядом с потопленным пароходом: что-то очень важное упущено, чего-то он не знает или не заметил.

Гюнтер задумался, его не покидало чувство нереальности событий последних дней. Будто затянувшийся сон. Скоро он проснется, и реальный мир навалится, полный опасностей и тревог, с эсминцами и самолетами, но понятный и без разламывающих голову загадок.

За шторой послышалась какая-то возня. Вагнер спорил со штурманом, что-то заметив на берегу. Гюнтер выглянул.

– Посмотри, командир, местное начальство встречает корабль, – произнес лейтенант, освобождая место у перископа.

На причале стоял, выделяясь пестрым нарядом, высокий грузный бородач, ожидая, когда причалит первая шлюпка с каравеллы. На голове у него красовалась огромная красная шляпа с торчащим пером. Такого же цвета куртка с множеством пуговиц в два ряда опоясывалась широким ремнем, на котором висела сверкающая разноцветными камнями шпага. Широкие штаны были заправлены в высокие, выше колен, сапоги.

Гюнтер даже присвистнул от удивления:

– Да… чем дальше, тем интересней.

Шлюпка причалила. Первым выскочил на причал моряк в кителе с вензелями, Гюнтер его видел на палубе каравеллы. Бородатый обнял его как родного сына и повел в красующийся на возвышенности белый особняк.

Кюхельман посмотрел на заглядывающего ему в глаза Вилли и, пожав плечами, сказал:

– Ночью… все узнаем ночью.

Вернувшись к раскрытому бортовому журналу, Гюнтер задумался. Как сделать запись покорректней, ведь не видящий всего этого своими глазами чиновник в штабе Кригсмарине примет серьезный документ за записки сумасшедшего.

Работая над журналом и перебирая в памяти последние события, он не заметил, как пролетело время. Нехватка кислорода все сильнее давила болью на голову. Наконец, едва дождавшись, когда появятся первые звезды и тропическая ночь скроет остров, он дал команду на всплытие.

От мокрой рубки до темного силуэта скалы, нависавшей над входом в бухту, казалось, рукой подать. На берегу не было видно ни единого огонька, даже еще недавно мерцавший фонарь на каравелле был потушен. Свежий морской воздух спускался в лодку, вентилируя отсеки. Столпившись на ходовом мостике и перешептываясь, боясь спугнуть тишину, стояли вызванные командиром офицеры. У борта покачивался надутый спасательный плот.