– Здесь нет ничего сложного. – Старпом сбросил с головы капюшон, чтобы его было лучше слышно. – Поверьте, гораздо проще дураку выдавать себя за умного, для этого надо только раздувать щеки и глубокомысленно молчать, чем человеку умному и образованному изображать из себя простачка. Интеллект в глазах скрыть не так-то просто. Герреро, кроме его родного испанского, знает английский и португальский, не каждый из нас может похвастаться таким багажом. Несколько наводящих вопросов, затем я спросил прямо о его роли на американском пароходе. Врать он не стал.

Пенящийся вал захлестнул рубку, заставив всех на мостике пригнуться. Отто засмеялся, стряхивая воду с промокшей головы. Так радуются возможности бросить вызов стихии только настоящие моряки. Гюнтер с интересом посмотрел на старпома.

– Отто! Откройте, наконец, тайну, как вы оказались на моей лодке? У меня не было времени посмотреть ваш послужной список или хотя бы поинтересоваться у тех, кто вас знает. Удовлетворите мое любопытство, уж очень необычный вы у нас старпом.

– Ваше право, вы капитан. – Отто улыбнулся и добавил: – Зато я перед походом узнал о вас много. Что поделать, это преимущество дает служба в штабе.

Хмурая улыбка пробежала у Гюнтера по лицу. Ему было неприятно, что кто-то копался в его личном деле.

– Нет-нет! Не думайте ничего плохого, я не рылся в вашем нижнем белье. – В темноте старпом не увидел изменившееся лицо командира, но правильно расценил его молчание. – Меня интересовала лишь авария с вашей первой лодкой. Извините, если я вам напомнил о тяжелых для вас событиях.

– Ничего. О пятьсот восьмидесятой я никогда не забывал.

…11 ноября 41-го первая его лодка во время учений в Балтийском море столкнулась с вспомогательным судном «Ангелбург». Погибли двенадцать моряков его команды. Было много расследований и разбирательств, Гюнтер уже решил, что на нем как на подводнике поставят крест, но неожиданно, после полугодового безделья, его вызвали и предложили принять под командование океанскую лодку IX серии, U-166.

Его единственной просьбой было оставить с ним как костяк нового экипажа остатки старой команды.

Никогда Гюнтер об этом не забывал, двенадцать жизней тяжелым бременем лежали на сердце. В то же время он отметил, как умело, будто опытный дипломат, старпом ушел от ответа.

Словно прочитав его мысли, Отто продолжил:

– У меня, капитан, не такое героическое прошлое. До войны ходил на судах торгового флота. Сколько их было, сейчас и не вспомню. На последних трех я был капитаном. – Он снова замолчал, затем продолжил: – Какое время было. Поверите, трудно найти порт, где бы я не попил пива.

Гюнтер с удивлением слушал старпома, он уже действительно жалел, что поленился перед походом навести справки об Отто. Возможно, удалось бы избежать некоторых неприятных моментов в их отношениях. Теперь он понял, откуда это упорное обращение: капитан. Привычки, вжигаемые годами, так быстро не меняют. Гюнтер молчал и слушал рассказы о том, как хорошо до войны принимали немцев во всех уголках мира. Как высоко ценилась немецкая марка, а флаг Германии можно было встретить в любом порту.

Неожиданно Отто оборвал свой рассказ на полуслове, как будто вспомнил о чем-то важном, но невысказанном.

– Капитан, а вам не кажется странным, что, когда мы шли в Мексиканский залив, все побережье светилось заревом огней?

– Отто, вы лучше меня знаете, что для американцев на первом месте бизнес, а потом война. Кто поедет отдыхать на побережье, где все скрыто светомаскировкой?

– Я не о том. За двое суток, которые мы идем обратным маршрутом, я не видел ни одного огня.

– Может, научились, наконец? – неуверенно сказал Гюнтер.

– За два дня? – хмыкнул старпом. – А радиомолчание?

– У нас вышла из строя радиостанция.