Троица взошла на платформу. Как раз на ту, на которую прибыл львовский поезд.

Мимо Боцмана проплыл почтово-багажный вагон, из которого выглядывали строгие, а от выпитого еще и трагические лица Михалыча и Семена. Они понимали всю ответственную скорбь наступающей минуты.

Из окна пассажирского вагона смотрел на шагающего в своем полперденчике Боцмана бледный Сергей, прижимая к груди пакет с пропитавшимся запахом чеснока свадебным подарком.

Но Боцман ничего этого не видел. Он видел, что в начале платформы какая-то заваруха. Милицейский кордон оттеснил встречающих к одному краю платформы, а по другому к поезду вышли несколько людей в черном. Впереди был статный мужчина в форменной фуражке. Возле него женщина в черном пальто и с заплаканными глазами, возможно, жена, по другую сторону девушка, немного растерянная и потерянная, но тоже жмущаяся к мужчине в форменной фуражке. Все это мелькнуло перед глазами Боцмана в несколько секунд, поезд, завизжав тормозами, стал останавливаться. А Боцман со всего размаху налетел вдруг на чью-то мощную руку.

Чуть эта рука не опрокинула Боцмана на асфальт перрона. Но он устоял и даже разглядел, что на руку он налетел не случайно. Рука эта перегородила Боцману путь.

– Назад, дед, – сказал обладатель мощной руки.

Боцман посмотрел на обладателя невидящими глазами, как смотрят на неизвестно откуда появившуюся стену, остановившую на полном бегу. Как на досадную помеху, которую можно просто обойти.

Что Боцман и попытался сделать.

Но оказалось, что у обладателя мощной руки имеется еще одна, куда более мощная. Эта рука ухватила Боцмана за шиворот и грубо толкнула в толпу.

– Дед, я тебе сказал, нельзя.

И тут Боцман понял, что человек в черном и форменной фуражке и есть тот самый – с фотографии на Доске почета. Нет, отсюда он был совсем не похож. Не похож на фотографию, но безумно, шокирующе, бешено похож на Витю, четырехлетнего брата из поезда, таким он был во всех его снах о том страшном дне, когда их разлучила война.

Профессор уставился на Боцмана и только спросил:

– Он?

Боцман упрямо мотнул головой и снова двинулся на мощные руки. Теперь уже и Настена с Профессором помогли – кордон был сломлен. Боцман шел вперед, высыпавшие из Львовского пассажиры смели остатки этого кордона, поток уже сам нес Боцмана к… кому?

К брату! Брату!!!

Теперь он уже не верил и не надеялся – он знал!

Отброшенный фээсбэшник вскочил на ноги и что-то быстро заговорил в поднесенную к губам руку.

Наперерез Боцману вылетели из толпы еще трое дюжих, схватили, хотели было скурить, но Настева двинула одного по лодыжке, другому плюнула в лицо, а третьего за волосы оттащила от Боцмана.

Это была какая-то удивительная драка. Фээсбэшники разлетались муравьями, а Боцман шел и шел вперед.

Но не дошел. Оставалось метров пять. Он уже видел, как из первого вагона выгружают ящик, как брат, БРАТ двинулся к тому ящику, когда аж пятеро здоровил скрутили ему руки и повалили на перрон.