— ТОГДА ПУСТЬ ЭТО СВЕРШИТСЯ, — ПРОБОРМОТАЛ ОН.

Я не произносила никаких клятв, кроме своего согласия, и мы не обменялись кольцами. Это было равносильно «объявляю вас мужем и женой»?

Очевидно, нет. Элли встала между нами и задрала свой ниспадающий рукав выше локтя, обнажив бледную руку с синими прожилками на запястье. Михаил взял её за руку обеими руками, затем посмотрел на меня своими тёмными, неумолимыми глазами.

— А не следует ли ей тоже держаться за Источник?

Рейчел встала рядом со мной.

— Положи свою руку на руку Элли, Тори, — сказала она мягко, но решительно.

Что, чёрт возьми, происходит? Я попыталась отстраниться, внезапно почувствовав себя более неловко, чем с тех пор, как Михаил появился в моей жизни — и учитывая впечатляющее безумие последнего дня.

— Нет.

Из группы людей, окружавших нас, выступила незнакомая мне женщина. Я смутно видела молодую женщину лет тридцати с озабоченным выражением на лице.

— Я видела всё совсем не так. Я не думаю…

— Марта, оставь меня в покое, — сказал Михаил, и в его звучном голосе прозвучала несовместимая смесь доброты и раздражения. — Если нам ещё что-то нужно сделать, мы можем обсудить это позже.

— Но…

— Позже, Марта, — голос Разиэля прервал разговор, и женщина неохотно умолкла.

Марта. Я вспомнила это имя из болтовни женщин. Она была провидицей, которая изначально и послала Михаила на его нелепую миссию. Вот только эта нелепая миссия должна была сохранить мне жизнь, в то время как Педерсен и моя мать наверняка убили бы меня.

Рейчел взяла мою холодную руку и положила её на локоть Элли. Элли одарила меня ободряющей улыбкой.

— Не переживай, Тори, — тихо сказала она. — Всё будет в порядке.

А вот у меня на этот счет было очень плохое предчувствие. Кто-то из мужчин начал странное пение, и от этого звука, такого чужого и странного, у меня по коже побежали мурашки. Мне хотелось убежать, хотелось сбежать. Я подняла голову. Тёмные глаза Михаила пронзили меня, и мои ноги примёрзли к земле.