Не решаюсь сказать и слова, ни то что сделать хотя бы шаг в сторону.

"Тоже мне…воин! Трус…вот и весь из меня герой!"

Спустя пол минуты таких мучений мой командир всё-таки одаривает меня своим вниманием, ещё раз осматривая с ног до головы.

— Ну и где же твои мазь и бинты? — и снова усмешка, только уже на подобии отчаяния.

Беспомощно смотрю назад, лекарши и след простыл, скинула всю ответственность на меня и сбежала.

"Вот же с…"

— Я… Меня попросили помочь, не думал, что это затянется так надолго. — опускаю голову вниз, сгорая от стыда, хотя не за что ведь, я же правду говорю.

Только вот упоминать его отца в этой истории не хочется.

— М-м… Так увлекся, что забыл, зачем пришел?

"Так если бы…"

— Так вышло. — смех, сначала тихий, буквально в полушепоте, но с каждой секундой он становился всё звонче, при чём такой искренний и живой.

От удивления поднимаю голову, выпучив глаза смотрю на своего командира, не понимая, что вызвало у него такую реакцию.

— Эх, ты! Ладно… Пойдем, добудем тебе мазь и бинты. — мужчина по-дружески хлопает меня по плечу и заходит в помещение.

Завороженно плетусь за ним, удивляясь как стойко он держится среди раненых и больных, он даже не смотрит под ноги, несколько раз наступает на чью-то одежду и не особо об этом заботиться.

"Как это…бесчеловечно и грубо!"

Сказать это в лицо я не решаюсь, мне и так сегодня перепадёт за такую осечку.

И всё-таки не могу перестать удивляться, даже его отец не показался мне таким чёрствым, откуда же в его сыне столько…жестокости?

Мы проходим зал откуда я недавно ушла, и подходим к небольшой коморке. Мужчина достаёт связку ключей, быстро подобрав нужный открывает дверь.

Как оказалось это склад всех медикаментов, всё аккуратно разложено по стеллажам.

Мы проходим в самый конец комнатушки, передвигаясь фактически на ощупь, уже стемнело, а другого источника света тут видимо нет.