Командиром базы в Мугу был военно-морской летчик по имени Горди Накагава. Горди дважды был военнопленным: сначала как интернированный во время Второй мировой войны, а затем как военно-морской летчик, когда его захватили вьетконговцы. Я любил и восхищался Горди. В отличии от большинства командиров баз он серьезно относился к безопасности. Он даже сформировал команду специального вооружения и тактики на Пойнт-Мугу — она была необычна тем, что в ней были и мужчины, и женщины — которых он любовно называл своими Рэмбо и Рэмбеттами.

Горди Накагава был стрелком мирового класса и игроком, и ему нравилась перспектива того, что его люди получат возможность сыграть рок-н-ролл с «Красной ячейкой», когда борт №1 будет на земле. У Секретной службы была иная точка зрения.

— Мы не играем в игры, — сказали они. — Точка.

Я пожал плечами. Как угодно. Просто потому, что они не хотели играть с нами, не означало, что мы не могли играть с ними.

Мы перебросили всю «Ячейку», за исключением Хартмана, которого оставили присматривать за офисом, в Калифорнию, за что он так меня никогда и не простил. К счастью для него, «Стрелок» в День труда был открыт.

Мы с Горди остановились именно на этих выходных, потому что даже с бортом №1 на взлетной полосе база будет напоминать Сонную Лощину. Работа не присутствует в лексиконе военно-морского флота по выходным — особенно в длинные праздничные выходные. Тревога никогда не была профилактическим словом на флоте по воскресеньям, когда все отсыпаются. Это исторический факт: помните Перл-Харбор?

«Ячейка» прибыла за десять дней до начала народных гуляний, просочившись коммерческими авиарейсами в Лос-Анджелес и Санта-Барбару. Парни арендовали с полдюжины машин, от «каддилаков» до пикапов. Мы поехали в Мугу и остановились в том же мотеле, которым пользовались Секретная служба борта №1 и служба безопасности ВВС. Это позволяло нам следить за оппонентами — тем временем, тяжелое снаряжение и съемочная группа прибыла на борту самолета ВМФ, который летел на военно-морскую авиабазу Аламеда.

Устроившись, «Красная ячейка» начала осматривать базу. Я оставался на заднем плане, играя Абу Нидаля, позволяя «Ячейке» действовать в собственном темпе. Люди знали, что наша цель — проверить каждый элемент аппарата безопасности базы, но вопрос о том, как именно они это сделают, оставался на них. Я мог бы предложить некоторые детали или разработать особенно злобную операцию, которую я хотел бы увидеть выполненной особым образом. Но, по большей части, они были предоставлены сами себе.

Моя главная роль заключалась в наблюдении, чтобы я мог помочь внести предложения после учений. Так что я проводил время с Горди, чтобы узнать, чем занимаются его люди, или отправлялся на патрулирование с Бобом Лазером, начальником службы безопасности Пойнт-Мугу, чтобы показать ему, на что ему стоит обратить внимание. Большую часть времени, однако, я дрейфовал между моими командами, наблюдая за приготовлениями и держа их на длинном поводке, когда они изобретали новые и хитрые способы для получения удовольствия в извращенной форме.

Рыжик-Пыжик (я всегда думал, что пора его переименовать в Пыжика-Бомбежика) «одолжил» десятискоростной велосипед и объехал каждый участок дороги рядом с Пойнт-Мугу. Блуждания привели его к редко используемым задним воротам позади взлетно-посадочной полосы. К своему великому удовольствию, он обнаружил, что широкие ворота заперты простым замком и цепью. Он купил болторез, перерезал цепь, поглубже спрятал замок и заменил его своими цепью и замком.

Дюк тем временем арендовал лодку на местной пристани. Он и Ларри катались вдоль берега, разглядывая женщин, загоравших топлесс. Они также сделали съемку береговой линии Пойнт-Мугу с точки зрения вероятных позиций наземных датчиков. Через полевой бинокль они, также, следили за командой быстрого реагирования базы и патрулями охранников. Служба безопасности военно-морского флота и морская пехота выполняли свои предсказуемые, словно по часам, дежурные обходы. «Террористы», как и настоящие плохие парни, делали подробные записи.

Чтобы обеспечивать целостность своего подразделения, «Красная ячейка» массово проверяла местные бары и салуны. И мы снова получили ценную информацию. Кто и где пил? О чем сплетничали? Какие нашивки носят люди? Часто, когда передовой дозор находился внутри, смешиваясь с толпой и поглощая холодное пиво, джин «Бомбей» или другие разнообразные высококачественные напитки, двое или трое замыкающих оставались на парковке, снимая наклейки с ветровых щитков и бамперов, чтобы «Ячейка» могла использовать их на наших собственных арендованных машинах.

К вечеру пятницы мы были готовы. Ячейка прощупала базу в поисках слабых мест. Многие из них были найдены.

Это была детская забава — перелезть через забор посреди бела дня, да еще рядом с главными воротами. Как?

Скачки проехал мимо ворот, сигналя и ругаясь на охранников, бросив пару пакетов с молоком в их направлении, когда проезжал мимо. Йа-ху-у — все смотрят на Скачки.

Тем временем, в десяти футах (прим. 3м) от них, Хо-хо-хо и Док Трембли перепрыгнули через восьмифутовый забор и побежали прочь. Гибель вам, привратники.

Это были основы. Мы также взломали клеммные коробки и прослушивали телефоны. Мы отслеживали полицейские радиочастоты с помощью сканеров «Биркэт». Мы составили свои собственные тактические карты с кратчайшими путями, задними дверями и маршрутами отхода. Цели были оценены, отобраны и расставлены по приоритету.

Борт ВВС №1 уже приземлился и встал на стоянку в отдаленном углу поля, окруженный пиджаками из Секретной службы и «синими одеялами» из ВВС — личным составом подразделения охраны в голубых беретах. Нам было все равно — двадцать человек охраняют самолет или двести.

Затем мы приступили к работе. Для базы, которая якобы находилась в состоянии боевой готовности, это место, казалось, едва дышало. Часовые смотрели телевизор под своими навесами. Взлетно-посадочная полоса с ее F-18 “Хорнет” была пуста. Охранники приходили и уходили по расписанию.

Никто не занимался делом. Даже телефонистка, принявшая угрозу Минкстера от имени «Движения за семяизвержение Палестины», не работала на всех оборотах.