Я замер, затаив дыхание. Чунка-чунка-чунка. Ждем пока эти сукины дети выйдут.

Только через несколько минут я отступил в ту же сторону, откуда пришел, тихо, дюйм за дюймом, стараясь не оставлять следов. Я обошел склад сбоку и сделал еще один круг на 360 градусов. Все еще было чисто. Я скользнул вдоль стены к окну с кондициониром, прокрался под ним, снял очки и дал глазам привыкнуть к ночи. Потом заглянул внутрь.

Напротив окна за столом сидел смуглый мужчина средних лет в рубашке с короткими рукавами и замасленных брюках цвета хаки. На нем были круглые пластиковые стрелковые очки — свидетельство того, что это был условный противник, а не настоящий. Он сосредоточенно писал в блокноте со спиралью огрызком старого карандаша, толстые губы шевелились, когда он подбирал слова.

У его левого локтя стояла запотевшая бутылка «Бада». Рядом с ней лежал иссиня-черный автоматический .45-го. Мужчина отвел взгляд от страницы, провел рукой по редеющим кудрявым волосам с проседью. Широкое лицо. Нос, который был сломан слишком много раз. Узкие, пожелтевшие глаза. Может быть, пятьдесят пять или около того. Сильные руки рабочего, которым явно было неудобно держать карандаш.

Я снова опустился на корточки и вернулся к подлеску, под прикрытием которого оставил взвод. Я проинформировал командиров отделений о засаде. У всех были приборы ночного видения. Они ударят по дверям одновременно, создавая завесу огня, чтобы не обстреливать друг друга. Одно отделение двинется влево и вверх, работая по грузовику и галерее, другое зеркально — влево и вниз, беря бочки с горючим и противоположную галерею. Я возьму парня в офисе и выйду оттуда к атомной бомбе.

Я нажал кнопку передатчика «Моторолы», закрепленной на моем жилете. Рацию можно было использовать либо в режиме «вкл/откл», либо переключить на непрерывную передачу.

— Набор один. — прошептал я.

Я услышал голос ПиВи

— Набор два.

Группа освобождения заложников была на месте.

Отозвался Щекастик.

— Набор три.

Чистильщики казарм были готовы.

— Набор четыре.

Блокирующий отряд Еврея был готов.

Я взглянул на часы. Мы находились на земле уже сорок семь минут.

Операция должна была продлиться девяносто минут, так что четыре наших вертолета уже были в воздухе, заправлялись и находились в трех четвертях часа от посадки. Это давало нам небольшое, но приемлемое поле для ошибок.

Я снова включил «Моторолу».

— Шесть минут. Время пошло.

Уйма времени, чтобы подготовиться.