Многотысячная толпа заполнила площадь. Люди потрясают кулаками, что-то скандируют. Повсюду плакаты и транспаранты с лозунгами. Оцепление воинов в краповых беретах и десантников. Издали ряды демонстрантов напоминают волны бушующего моря. Но вот они становятся все меньше, меньше, и, наконец, мы видим их на экране телевизора. У экрана Стрельцов. Без особого интереса он смотрит репортаж. Валя расположилась на софе. Она склонилась над вязанием, но тоже время от времени поднимает глаза от экрана.

— Вадик, — обращается она к мужу, — ты не замечаешь, что в нашем доме стало скучно. Ты все больше молчишь… Может, привезем от мамы Андрейку? Соскучилась я по нему.

— Я тоже, — отвечает Вадим. — Но повременим с этим. Скоро лето, может быть, поедем туда вмес…

Стрельцов вдруг замолчал на полуслове, подался к экрану. В толпе мелькнула физиономия Шепелявого, размахивающего флагом непонятной расцветки. Вадим не отрывается от изображения. Он узнает еще и Цыгана. И еще троих из своих учеников, что-то кричащих вместе со всеми участниками митинга.

Стрельцов резко поднимается с кресла и выключает телевизор. На недоуменный взгляд Валентины отвечает:

— Это уже все надоело.

Он выходит из комнаты. Валентина, так и не дождавшись его, идет на кухню. Вадим сидит, тяжело навалившись на стол и свесив голову. Перед ним почти пустая бутылка коньяка и граненый стакан.

Полигон. Временное жилище Стрельцова. Вадим расположился возле журнального столика, сервированного по-мужски, на скорую руку, и потягивает из фужера темный густой напиток. На столике ополовиненная бутылка с экзотической этикеткой, под столиком несколько таких же бутылок. В комнате полумрак, но света он не зажигает.

Распахивается дверь. На пороге Смоляников.

— Вадим Нико-лае-вич. — Он само радушие. — Здравствуйте, здравствуйте!

— Привет, — небрежно бросает Вадим и демонстративно отпивает из фужера.

— Что с вами происходит, Вадим Николаевич? — продолжает улыбаться Смоляников. — Отсутствие настроения? — Что-то вы занятия уже третий день не проводите? Прошлой осенью, а затем зимой ваши подопечные успешно выдержали экзамены. Но на этот раз я не уверен в их подготовке… Вы нам сорвете эксперимент. Мы ведь вам доверяем людей со сложной судьбой…

— Хватит вешать мне на уши мучные изделия, — зло усмехается Вадим. — Я давно сообразил, что все это туфта, но не мог понять, для чего этим подонкам военная подготовка. А теперь вот дошло.

Добрая, приветливая улыбка Креза исчезает.

— Вы за это получили все, что смертному и не снилось…

— Уходи! — обрывает Креза Вадим.

Смоляников разворачивается, резко открывает дверь и выходит из комнаты. Дверь, спружинив, с сильным стуком захлопывается за ним так, что сыплется штукатурка. Вадим снова наполняет фужер и пьет.

В комнату Стрельцова врываются человек пять из дружины Валета. Среди них и Вова, самый первый знакомый Стрельцова из этой компании.

Стрельцов отставляет фужер, встает и, словно сам себе, говорит:

— Обстановку оценил. Решение принял. К выполнению задачи приступаю.