Ольский (Ольский-Куликовский) Ян Калистович (1898–1937). Родился в польской дворянской семье; с 1914 года — член СДКПиЛ (Социал-демократия Королевства Польского и Литвы), в 1917 году — секретарь польской секции Петроградского комитета РСДРП(б). В 1918 году вступил в Красную армию; работал в подполье в оккупированном немцами Вильно. С августа 1919 года — в органах военной контрразведки. Начальник Особого отдела ОГПУ с октября 1929-го по июль 1931 года. В июле 1931 года снят с должности за выступление вместе с другими руководителями ОГПУ против Г. Г. Ягоды. Работал в системе Наркомата внутренней торговли СССР. В 1937 году арестован и осужден к высшей мере наказания.

Свидетельство современника:

«Мой непосредственный начальник Ян Калистович Ольский, начальник Особого отдела и член Коллегии ОГПУ, затребовал это дело (дело „Весна“. — А. Б.)… Были допрошены и некоторые арестованные… Подвергнув материалы тщательному анализу, Ольский и его помощники установили, что всё это — „липа“, очковтирательство… Будучи человеком принципиальным и смелым, Ольский доложил о своих выводах Ягоде, которому это очень не понравилось: „Сейчас обострение классовой борьбы, это вполне естественно! У вас потеряно чувство классовой борьбы!“ Но Ольский не стал уступать…

Для молодых чекистов Ольский был авторитетнейший человек…»

Борис Иванович Гудзь,

сотрудник ВЧК — ОГПУ — НКВД

Стырне Владимир Андреевич (1897–1937). Родился в семье чиновника Курляндского военного присутствия, жил в Москве. С 1921 года — в Особом отделе ВЧК. С сентября 1930 года — помощник начальника Особого отдела ОГПУ, одновременно — начальник 1-го отделения; с сентября 1931 года — начальник Особого отдела Постоянного представительства ОГПУ по Уралу. С сентября 1935 года — начальник УНКВД по Ивановской области. С июля 1937 года — начальник 3-го отдела УГБ НКВД Украинской ССР. Комиссар госбезопасности 3-го ранга. В октябре того же года арестован и в ноябре расстрелян.

Свидетельство современника:

«Так вел себя и начальник Ивановского УНКВД старый заслуженный чекист Владимир Андреевич Стырне, игравший видную роль в знаменитых операциях ВЧК — ОГПУ в первой половине 20-х годов („Трест“, поимка Савинкова и пр.). Стырне аккуратнейшим образом доводил поступающие из центра директивы до своих подчиненных, но сам (насколько мне известно как помощнику начальника УНКВД по милиции, а также как человеку, находящемуся в близких отношениях со Стырне на правах старого знакомства по Москве) не проявлял никакой инициативы в этом направлении. Не создавал сенсационных дел на троцкистов-террористов и с разоблачениями в печати „кровавых методов врагов народа“ не выступал».

Михаил Павлович Шрейдер, ветеран НКВД

Николаев-Журид Николай Галактионович (1897–1940). Родился в купеческой семье. С 1917 года — прапорщик 251-го запасного пехотного полка в Москве, член ротного и полкового комитетов. С марта 1918 года работал в Регистрационном управлении Полевого штаба РВСР, с января 1919-го — сотрудник разведывательного отдела Киевского губернского военного комиссариата. С июня 1919 года в военной контрразведке ВЧК, органах ОГПУ и НКВД. В июне 1937-го — марте 1938 года — начальник 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР (военная контрразведка). Комиссар госбезопасности 3-го ранга. С 1 октября 1938 года — начальник отдела УГБ НКВД Армянской ССР; 25 октября арестован; в феврале 1940 года приговорен к высшей мере наказания и расстрелян.

Комментарий историка:

«…один из выдвиженцев и ближайших сотрудников Н. И. Ежова… Один из главных организаторов массового террора в рядах высшего комсостава РККА… При очередном переформировании НКВД 29.9.1938 г. Николаев-Журид стал начальником 3-го (контрразведывательного) отдела ГУГБ. К этому моменту звезда Ежова уже закатилась, и хотя он и оставался на посту наркома, большинство дел сосредоточилось в руках Л. П. Берии, который начал аресты сподвижников „железного наркома“. 25.10.1939 г. Николаев-Журид был арестован».

Константин Александрович Залесский. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь

Кстати, вот интересные статистические данные, которые характеризуют уровень образования и подготовки сотрудников, их социальное происхождение.

«Среди 117 членов объединенной ячейки Особого и Контрразведывательного отделов с высшим и незаконченным высшим образованием было 12 человек (10,3 процента), со средним и неполным средним — 43 человека (36,8 процента), с низшим — 57 человек (48,7 процента), данных нет — 5 человек (4,3 процента).

В Контрразведывательном и Особом отделах было 36 рабочих (30,8 процента), 27 учащихся (23,1 процента), 26 служащих (22,2 процента), 8 крестьян (6,8 процента), 6 интеллигентов (5,1 процента), один сотрудник КРО в прошлом был священником (Т. С. Малли — бывший католический дьякон из Австро-Венгрии, затем капеллан, попавший в Первую мировую войну в русский плен), один — профессиональным революционером-партработником (А. Р. Формайстер), по двенадцати членам ячейки данные отсутствуют»[162].

Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 августа 1931 года — официально оно было оформлено в виде постановления ЦИК СССР от 17 сентября — окончательно закрепило новый статус военной контрразведки. Отныне Особый отдел подчинялся непосредственно ОГПУ, а потому из Положения об Особом отделе были исключены пункты, предоставлявшие Реввоенсовету право давать ему задания и контролировать их выполнение.

Особые отделы были тогда образованы во всех полномочных представительствах ОГПУ, а через год, приказом ОГПУ № 2/1 от 1 января 1931 года, ОО всех дислоцированных в краевых и областных центрах корпусов и дивизий РККА были слиты с аппаратами особых отделов ПП; аналогично обстояло дело в центрах оперативных секторов ОГПУ. В результате этой реформы органы военной контрразведки полностью выводились из-под контроля военного командования, с которым у руководства особых отделов нередко складывались достаточно напряженные взаимоотношения.

Таким образом, к началу 1930-х годов в основном была восстановлена единая и жестко централизованная система органов безопасности в армии и на флоте. Особым отделам вменялось в обязанность вести борьбу со шпионажем и «контрреволюционными проявлениями» как в воинских частях и учреждениях РККА, так и в их окружении. В сферу оперативного обслуживания Особого отдела входили также военные и пограничные вузы, войска ОГПУ и погранвойска, военизированная пожарная охрана ОГПУ и части особого назначения.