Но уже 20 декабря того же года Дзержинский подписал приказ № 169, в котором, в частности, говорилось:
«1. Иностранный отдел Особого отдела ВЧК расформировать и организовать Иностранный отдел ВЧК.
2. Всех сотрудников, инвентарь и дела Иностранного отдела ОО ВЧК передать в распоряжение Иностранного отдела ВЧК…»[121]
«Мирная передышка» оказалась недолгой: бывшие союзники по Антанте, сами не желая вновь связываться с большевиками, постарались науськать на них Польшу — извечного нашего «оппонента» и недоброжелателя. Не воспользоваться временным ослаблением России поляки просто не могли, тем более что государства Антанты оказывали им реальную помощь. Франция предоставляла Польше долгосрочный кредит на сумму свыше миллиарда франков, большое количество боевой техники и вооружения, США — кредит в 159,6 миллиона долларов, 200 бронемашин и 300 самолетов, Великобритания — 58 тысяч винтовок и 58 миллионов патронов (по тысяче на винтовку!) и авиационное оборудование…
Польская агрессия была ожидаема, к ее отражению готовились. 7 апреля 1920 года Дзержинский издал приказ об усилении аппаратов армейских особых отделов. При этом особые отделы ряда губернских ЧК расформировывались или сокращались, а их сотрудники назначались в особые отделы фронтов и армий.
Двадцать пятого апреля польская армия начала наступление на фронте от Припяти до Днестра. Историки назовут это «третьим объединенным походом Антанты» против Советской республики. Тут же активизировалось антисоветское подполье — особенно в западных районах страны и на Украине. В ряде циркулярных писем и приказов ВЧК потребовала как можно быстрее освободить тыл действующей армии от враждебных элементов, а Совет труда и обороны принял решение, согласно которому все те, кто без надлежащего разрешения Наркоминдела и Особого отдела ВЧК пытался перейти через границу, рассматривались как иностранные шпионы и несли ответ по законам военного времени.
В Декрете ВЦИК и СТО от 28 мая указывалось:
«Ввиду усиливающейся работы агентов польской шляхты в тылу Красной армии, в центре страны, ввиду ряда поджогов, взрывов, а также всех видов саботажа Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет и Совет Труда и Обороны считают необходимым придать военному положению самый решительный и непреклонный характер».
Нет сомнения, что нижеследующий пункт этого декрета имел к особым отделам самое непосредственное отношение: «Всероссийской Чрезвычайной Комиссии и тем ее органам, которые на это будут специально уполномочены… предоставляются права военных революционных трибуналов в отношении всех преступлений, направленных против военной безопасности республики (взрывы, поджоги, измена, шпионаж, спекуляция военным имуществом, преступное нерадение при охране военных складов и других военных мероприятий)»[122].
На Польский фронт были направлены лучшие партийные силы, в том числе руководящие и рядовые сотрудники ВЧК. Специальные оперативно-чекистские группы, созданные Особым отделом ВЧК, возглавили в качестве особоуполномоченных ВЧК такие известные ее сотрудники, как А. Х. Артузов, Р. А. Пиляр, Я. С. Агранов и другие.
«Артузова я очень уважаю… Он всегда был очень дисциплинированным, законопослушным человеком. Для него ЦК партии — это всё! И он считал, что действовать так организованно, выступать против руководства — это ненормально».
«При Дзержинском состоял, а у Сталина дошел до высших чекистских постов кровавейший следователь ВЧК Яков Агранов, не связанный с Россией выходец из царства Польского, ставший палачом русской интеллигенции. Он убил многих известных общественных деятелей и замечательных русских ученых…»
«Двадцать шестого мая Сталин был назначен членом Реввоенсовета Юго-Западного фронта (командующий А. И. Егоров). Для очищения тыла от многочисленных бандформирований председатель ВЧК Дзержинский назначается начальником тыла фронта, с ним прибыло 1400 чекистов и бойцов войск внутренней охраны. Повторялось сотрудничество Сталина и Дзержинского, как на Восточном фронте в начале 1919 года»[123].