Где ждал нас враг, и бедный паровоз
Стоял в дыму и задыхался паром.
Но и в селе, раскинутом в яру,
Никто не выходил из хат дымящих, -
Мороз пресек жестокую игру,
Как самодержец настоящий.
Был лед и в пулеметных кожухах;
Но вот в душе как будто потеплело:
Сочельник был. И снег лежал в степях.
И не было ни красных и ни белых.
Дарье смолкла, ей вдруг вспомнилось, как почти пятьдесят лет назад Платон дрогнувшим голосом спросил ее в Старом Хуторе: “Любишь?”
Эти слова тогда глубоко внедрились в сердце девушки.
— Люблю! — тихо, как будто сама себе сказала Дарья Ивановна, и задумчиво сдвинув брови, замолкла.