Повесть Водоворот судьбы

Матвей Васильев давным-давно собирался посетить мемориальный комплекс семьи Романовых и Ганину Яму в Екатеринбурге, но все время откладывал из-за недостатка свободного времени. В конце концов, он махнул на все дела рукой и отправился на экскурсию.

Был рабочий день, на улицах города автомобилей было немного, поэтому молодой человек довольно быстро добрался до мемориального комплекса. Прибыв на место, Матвей вышел из автомобиля, прошел через врата и по широкой аллее направился к месту, где в 1918 году большевики захоронили тела царской семьи и их верных слуг. Через несколько метров, Матвей наткнулся на стоящих слева и справа двух мраморных плит.

На одной из них было написано:

“Здесь скрывали от людей останки царской семьи и верных ей лиц, убитых 17.07.18 в Екатеринбурге. Останки найдены в 1978 году А.Н. Авдониным и М.С. Кочуровым. Изъяты в 1991 году при поддержке губернатора Э.Э. Росселя. Захоронены в Санкт- Петербурге в 1998 году при участии президента Б.Н. Ельцина”.

На другой плите стояла надпись:

“Эта земля содержит частицы праха императора Николая II 1868 года рождения, императрицы Александры Федоровны 1872 года рождения. Их дочерей Ольги Николаевны 1895 года рождения, Татьяны Николаевны 1897 года рождения, Анастасии Николаевны 1901 года рождения. Их приближенных Боткина Евгения Сергеевича 1865 года рождения, Демидовой Анны Степановны 1878 года рождения, Харитонова Ивана Михайловича 1870 года рождения, Труппа Аллоизиа Егоровича 1865 года рождения. Вечная им память”.

Молодой человек внимательно прочитал надписи и, пройдя вперед еще несколько десятков шагов, остановился возле шпал, обложенных каменной плиткой. Матвей молча постоял несколько минут напротив большого черного креста и поднялся к месту захоронения цесаревича Алексея Николаевича и великой княжны Марии Николаевны. Оно было огорожено металлическими столбиками и крепкой цепью, внутри ограды стоял небольшой, окрашенный черной краской металлический крест.

Матвей несколько минут постоял, не двигаясь и не шелохнувшись, раздумывая о горькой судьбе Романовых. Ему было искренно жаль царскую семью и их слуг. Неожиданно он явственно ощутил, что его как будто чем-то придавило. Молодой человек даже невольно сделал плечами движение, чтобы сбросить неимоверную тяжесть, но из этого ничего не получилось, ощущение тяжести его не покинуло.

— Что со мной, — невольно пробормотал он.

Преодолев свое состояние, Васильев, чтобы отдать дань своего глубокого уважения погибшим склонил свою голову вначале перед маленьким крестом, а потом перешел к большому кресту и сложил голову перед ним. После этого он пообещал, что он еще раз приедет к невинно убиенным и вышел за территорию мемориала. Однако, как только Матвей сел в автомобиль у него вдруг сильно зарябило в глазах. Васильев почувствовал близость обморока, хотя до этого ничего не предвещало.

Матвей завел автомобиль, выжал сцепление и, нажав на газ, осторожно повел автомобиль в сторону Ганиной Ямы. Через короткое время Васильев остановился на площадке, где стояло несколько экскурсионных автобусов. Он вышел из автомобиля и, захлопнув дверцу, направился в сторону Монастыря Святых Царственных Страстотерпцев. Но как только молодой человек прошел под Надвратным храмом в честь иконы Божьей Матери Иверской, его состояние тут же улучшилось, как будто до этого ничего и не было.

— Что это было? — поразился он.

И хотя Матвею Васильеву показалось, что он подумал об этом, на самом же деле он прошептал эти слова вслух. Молодой человек огляделся вокруг, подивился большому количеству храмов и решил, что он вспомнит последний год жизни императорской семьи и вместе с ними прошагает их последний путь. Это не представляло для него никакой трудности. Он знал про них почти все из воспоминаний и мемуаров участников тех событий. Молодой человек всей душой и сердцем предался воспоминаниям и мысленно перенесся в Ставку Верховного Главнокомандующего…

В тот год зима выдалась суровой. В Могилеве хозяйничал холод и свирепствовали метели. Небо скрылось под толстым слоем серых туч, а ветер с легким визгом бился в замороженные окна.

За окном уже чернело зимнее утро. Император втянул в себя воздух. Он пропах в комнате табачным дымом. Романов расхаживал по кабинету взад-вперед.

“Зачем Алексеев вызвал меня в Ставку? Какая была в этом необходимость” — раздумывал Романов и мягкий ковер глушил его крупные шаги.

Когда императору надоело расхаживать по комнате он сел за массивный стол, откинулся на спинку удобного кресла и, протянув руку к календарю, перекинул тонкий листок. Наступило двадцать восьмого февраля одна тысяча девятьсот семнадцатого года.