Порядок был одной из причин, почему он полюбил Бухту Тарлока, когда посетил её в первый раз. За городом следила семья, в честь которой его и назвали, и Тарлоки ручались, что их маленький городок не обратится в прах. Дома были хорошо покрашены, улицы чисто выметены, и Ополчение Герцога следило, чтобы торговцы-оборванцы, которые шныряли туда-сюда не беспокоили приличный народ, живущий выше по горному склону.

Главенствующей, самой высокой точкой города являлся дом пастора Тарлока. Он был скромен в своем величии, широкое, крепкое здание со множеством окон, великодушно возвышающийся над заливом. Классический сдержанный дизайн.

— Картина аристократической скромности, — подумал Крейк. Он был у Тарлоков всего раз, и встретил здесь восхитительную компанию.

Но не Тарлоков намеревался он посетить сегодня. Вместо этого он пошел вниз по изогнутой, освещенной лампами тропинке и постучался в дверь узкого, трехэтажного дома, зажатого между другими домами с похожим дизайном.

Дверь открыл тучный мужчина шестидесяти лет в пенсне. Его макушка была лысой, но длинные седые волосы спадали ему на шею и на воротник его коричнево-золотого пиджака.

Он взглянул на посетителя, и краска сползла с его лица.

— Добрый вечер, Плом, — сказал Крейк.

— Добрый? — пошипел Плом. Он поглядел по обе стороны улицы, схватил Крейка за руку и перетащил его через порог.

— Уходи с улицы, дурак! — он закрыл дверь, сразу же, как Крейк оказался внутри.

В этот час прихожая была темной: лампы еще не были зажжены. Портреты в золотых рамах и зеркало от потолка до пола висели на стенах обшитых темным деревом. Пока Крейк расстегивал шинель, он через дверь заглянул в гостиную. Чай и пирожные на двоих лежали на лакированной поверхности стола рядом с парой кресел.

— Ты ждал меня? — спросил Крейк, ошеломленно.

— Я ждал кого-то совершенно другого! Судью, если хочешь знать! Что ты здесь делаешь? — но, не дав Крейку ответить, он подтолкнул его локтем и поторопил его дальше по коридору.

В конце коридора была лестница. Плом направил Крейка за угол в маленькую, незаметную дверь. Это был чулан под лестницей, во всех своих проявлениях, но Крейк по своим ощущениям знал, что внешность обманчива. Плом вытащил из своего пиджака камертон и резко ударил его о раму двери. Камертон пропел на высокой, чистой ноте, и Плом открыл дверь.

Внутри была полка с фонарями, и деревянные ступени ведущие вниз. Плом держал камертон высоко, камертон все еще звенел, и сопровождал Крейка. Крейк почувствовал, как его коснулся демон, который был рабом двери. Небольшие чары. Каждый, кто открывал дверь, не покорив демона правильной частотой камертона, не увидел бы ничего кроме загроможденного чулана, и возможно еще подвергся бы ментальному воздействию, что здесь внутри нет ничего интересного.

— Осторожно, — сказал Плом. — Я пойду вперед. Третья ступень снизу парализует тебя примерно на час.

Крейк остановился и подождал Плома закрывшего дверь, он зажег спичку и коснулся фонаря. Плом пошел вниз по лестнице, Крейк за ним. Внизу Плом зажег еще одну спичку и поднес ее к первой из нескольких газовых ламп закрепленных в стене. Мягкое свечение начало заполнять комнату.

— Я боюсь, электричество до сюда еще не дошло, — сказал он извиняющимся тоном, двигаясь от лампы к лампе со спичкой.

— Тарлоки запретили малые генераторы. Они слишком шумные и вонючие — такова официальна позиция. Но в действительности они хотят построить свой собственный большой генератор, чтобы мы платили за обеспечение светом.

Кабинет под домом почти не изменился с тех пор, как Крейк был здесь в последний раз. Плом, как и Крейк всегда был более склонен к науке, чем к суевериям при освоении демонизма, его кабинет был похож не лабораторию. Доска для писания мелом, была покрыта формулами частотной модуляции, рядом сложный перегонный куб, книги о природе плазмы и светоносном эфире. Сферическая медная клетка занимала основное пространство, окруженная различными резонансными устройствами. Здесь были тонкие металлические полоски различной длины, колокола всех сортов и пустотелые деревянные трубки. Этими устройствами можно было укрощать демона.

Крейка взял озноб, когда он увидел в одном из углов эхо-камеру. Это был заклепанный металлический шар, похожий на батисферу с маленькими круглыми иллюминаторами. Он ощутил, как его конечности стали слабыми. К горлу подступила тошнота.