Во второй раз она вышла замуж за барона Раньеро Франкетти и переехала в Венецию, где у нее установились тесные связи с местной еврейской общиной. Во время оккупации немцами Северной Италии, с сорок третьего по сорок пятый год, Крещенция и ее супруг прятали евреев в каких-то запутанных подземельях. Афдера хорошо помнила черно-белое фото: завернувшись в итальянский триколор, бабка и дед танцуют на площади Святого Марка в день освобождения, двадцать восьмого апреля.

В городе каналов Крещенция Брукс открыла свою первую галерею — «Брукс энтик гэллери». Вместе с мужем и дочкой — матерью Афдеры и Ассаль — она путешествовала по Египту, Сомали, Судану и Эфиопии, пристрастившись к собиранию древностей. Две ее внучки были названы в честь соленых озер, расположенных в эфиопской области Афар, почти в тысяче километров к востоку от Аддис-Абебы.

Дед девочек, Раньеро Франкетти, был известным исследователем, который изъездил чуть ли не весь свет, от вод, омывающих Китай, до Скалистых гор. Он любил рассказывать внучкам, как в Малайзии его высадила на берег команда джонки, на которой открылась чума. Кроме того, он целый год жил среди пигмеев и был спасен английской миссионеркой, когда все уже считали его погибшим. Но лучше всего Афдера запомнила рассказ деда о путешествии в Данкалию в поисках следов экспедиции Джульетта, уничтоженной туземцами. В детстве Афдера и Ассаль часами просиживали над дневниками деда. Страницы, исписанные размашистым почерком, чередовались с акварельными зарисовками пейзажей и людей со всех концов света. В одном из странствий Раньеро и встретил прекрасную Крещенцию, которая через пару лет стала его женой.

Афдера рассматривала фотографию бабки с дедом в рамке из почерневшего серебра, стоявшую на ее столе. Франкетти носил тонкие черные усики, на голове его была филиппинская шляпа. Из-под небольшого сомбреро Крещенции выбивались черные волосы, подстриженные по моде двадцатых годов, в руке она держала зонтик, предохранявший ее от губительной жары эфиопских пустынь.

«Поэтому у меня такая же прическа», — подумала Афдера.

После Второй мировой войны Крещенция стала одним из самых известных и уважаемых антикваров Европы. Она открыла филиал своей фирмы в Берне, европейском центре торговли древностями. Представители крупнейших музеев Японии, США, Германии и Израиля обращались к ней по поводу приобретения древнеегипетских предметов.

В детстве Афдера застывала в восхищении, когда видела, как бабушка бегло обсуждала по-арабски цену статуэтки Гора, которую кто-то страстно желал купить. Крещенция на превосходном греческом договаривалась о стоимости бесценного изваяния отдыхающего Геракла, заключала миллионные сделки, свободно общаясь на английском, французском, немецком и даже на русском. Илан Гершон, директор музея Рокфеллера и старый друг Бруксов, всегда говорил Афдере, что ее бабушке достаточно принюхаться, и она сразу определит, с чем имеет дело, отличит подлинную египетскую скульптуру от копии. Это была лишь одна из легенд, окружавших эту женщину.

Афдере и Ассаль бабушка заменила отца и мать с тех пор, как те сорвались со скалы при восхождении на гору близ Аспена. Однажды утром она вышла из такси в Нью-Йорке и после этого уже не разлучалась с внучками. У этой величественной, властной женщины больше не осталось никого из родных, у одиннадцатилетней Афдеры и девятилетней Ассаль — тоже.

Не говоря ни слова, Крещенция крепко обняла внучек, а потом увезла их в свое венецианское палаццо.

— Ни о чем не беспокойтесь. Бабушка здесь, с вами. Все будет хорошо, — заверяла она девочек.

Афдера была обязана Крещенции всем, в том числе увлечением археологией, историей и древностями. Бабушка уговорила ее изучать историю в Оксфорде, а затем египетскую и библейскую археологию в Еврейском университете Иерусалима. Пользуясь темными связями, как обозначала Крещенция свои деловые контакты, ей удалось устроить Афдеру в музей Рокфеллера, который представлял собой штаб-квартиру Управления по делам древностей. По всей вероятности, бабушка рассчитывала что внучка после ее смерти станет во главе компании.

Афдера не знала, что одновременно с этим она унаследует бесценную тайну.

После четырехчасового перелета, с пересадкой в Риме и неизбежной потерей чемодана, Афдера приземлилась в Венеции. В здании аэропорта Марко Поло она увидела Сэмпсона Хэмилтона, верного адвоката Крещенции, читавшего свежий номер «Файнэншл таймс».

— Привет, Сэм.

— О! Привет, Афдера. Я тебя не заметил. — Сэм сложил газету и подхватил чемоданчик, который девушка несла в руке. — А твой багаж? — с беспокойством спросил он.

— Потерян в небе над Италией. Надо попросить Розу позвонить в «Алиталию», чтобы его нашли.

После паузы Афдера поинтересовалась так, будто не хотела услышать ответ:

— Как бабушка?

— Ждет тебя.

Элегантный Сэмпсон Хэмилтон давно знал Крещенцию. Он изучал право в Базеле, крупном научном и культурном центре Швейцарии. Крещенция видела в нем превосходное, истинно швейцарское сочетание различных качеств. «Замечательная смесь! Космополитическая французская культура, прекрасное юридическое образование германского образца и чисто итальянское умение вращаться среди судей и антикваров», — говорила она об этом человеке. Хэмилтон бегло говорил по-немецки, по-итальянски и по-французски. Его английский также был безупречным — Сэмпсон имел магистерскую степень Гарвардского университета.