Я снял «Ролексы» с руки и протянул Матанцеву. Тот, осмотрев их со всех сторон, протянул дальше — Казанцеву. Валера за всем этим продолжал наблюдать с улыбкой.

— И что в них такое, за что платят такие деньги? Обычные же котлы, золотые только… — спросил генерал, вернув часы.

— Смотрите, Виктор Петрович. — я указал ему и Володе на надпись «Rolex». — Имя. Плюс узнаваемый характерный дизайн. Плюс надёжность. Именно за это и платят. И наша с вами задача, чтоб название «Эдельвейс» или ещё какое-нибудь наше, было так же узнаваемо не только в России, но и в мире! И являлось гарантией качества! Именно так и формируются бренды. Которые сами себя продают. Я понятно объяснил?

— Вполне. — кивнул Матанцев. — Заканчиваем уже. По звонку Березовского доложишь. — кинул он Валере.

— Есть, Виктор Петрович! — кивнул Останин.

Когда мы ехали домой, Валера осторожно поинтересовался:

— Лёха, я ещё вчера думал, да и сегодня пытался абстрагироваться… Мнение СБ Президента о том, что ты у нас главный, верно. А знаешь почему?

— Почему? — усмехнулся я, переводя коробку передач «девяносто девятой» в нейтральное положение.

— Мне кажется, что у тебя есть какая-то цель, в соответствии с которой ты действуешь, волей-неволей заставляя всех окружающих тебе помогать. И это совсем не личное обогащение, как может показаться со стороны. И не бабы, что естественно для твоего возраста. И не тщеславие, опять же характерное годам. Здесь что-то другое. И я не могу понять, что…

— Ты будешь смеяться, Валера, но это патриотизм. — усмехнулся я. — Богатейшая страна в пиз-де, на самом дне! Такие, как Березовский, её обворовывают, набивая собственный карман, америкосы с наглами ведут себя как дома! У большинства так называемой элиты цель одна — спиз-ть побольше и унести подальше! Ладно бы эти суки вкладывали деньги здесь, в России, но нет — зарубежные банки к их услугам! Они ещё не понимают, что относятся к ним в том же самом Цюрихе или в Лондоне как к людям второго сорта, улыбаются, пока бабло несут! Эти Швейцарии, Германии, Франции и Великобритании понимают только язык силы, экономической мощи и гарантированного ответа на любое ущемление прав! А я хочу добиться, чтобы моя страна была равноправным партнёром для всего мирового сообщества, а не бензоколонкой! Именно для этого и был тот разговор с генералом Егоровым в Москве. Если нам удастся создать производство тех же самых аккумуляторов и батареек, это будет первый шаг в повышении престижа России, создании на её территории производства, рабочих мест и повышения благосостояния простых граждан. А дальше будет больше. Рабочая сила у нас сейчас дешевая, — вспомнил я Китай из своего «прошлого», — производственные мощности тоже. Да и я чем смогу, тем помогу.

— Однако. — поджал губы Останин. — Достойная цель. Теперь у меня всё встало на свои места. Почему Матанцеву это всё не озвучишь?

— Потому что он на государевой службе, Валера. — усмехнулся я. — Это ты, можно сказать, предприниматель. Поэтому лучше меня поймёшь. Успел уже на нашу власть посмотреть с другой стороны? Шкуру «коровки» примерил, которую постоянно отдаивают?

— Сам же понимаешь, что со мной такая ерунда не пройдёт, хотя попытки были. — кивнул Останин. — Но правда сермяжная в твоих словах есть. Доходишь до определённого уровня бизнеса, и всё… Ты попал в орбиту интересов власть имущих. И, как ты правильно выразился, тебя начинают отдаивать. Других вариантов нет.

— Вот. — усмехнулся я. — А Матанцев с Казанцевым на своей шкуре этого никогда не испытывали! Хотя, уверен, что и на их хребте кто-то лишнюю звёздочку получил. Что, по большому счёту, та же фигня, что и отдаивание в бизнесе. Те же эмоции несправедливости и потери, если не денег, то должности и возможностей с ущемлением здорового самолюбия. Согласен?

— Да. — кивнул Валера. — На себе испытал. Не думал всё-таки Матанцеву всё это рассказать? Он, мне кажется, адекватно воспримет твой патриотический порыв.

— Уверен? — ухмыльнулся я. — Генералу надо всё это постепенно преподносить, чтоб он привык, осознал и проникся. Иначе будет много лишних слов, нотаций и телодвижений. — я вопросительно посмотрел на Останина.

— Может ты и прав… — кивнул он. — Жизнь покажет. Я — могила. — пообещал Валера.

— Почему? — спросил я.

— Ты у нас действительно «главный», как ни крути. — усмехнулся он. — Значит и подчиняюсь я в первую очередь тебе. Остальные — потом.

— Ты, Валера, не переусердствуй! Если я «звезду» словлю, на грешную землю вернёшь?