Глава двадцать четвертая

Сижу на полу в комнате Лексы и заламываю пальцы на руках так, что суставы начинают ныть.

– Я не знаю, – в очередной раз говорю я.

– Боже, Алекс, если бы мне говорили такие вещи, как "Я не отпущу тебя", "У нас может быть всё", я бы сдалась ещё на середине предложения.

Я рассказала Лексе всё, кроме поездки на кладбище и всего, что я там узнала. Зак не просил меня хранить это в секрете, но я никогда никому об этом не расскажу. Он словно пустил меня намного глубже, чем в сердце или душу. Лекса слушала меня, раскрыв рот. Сестра уверена, что я должна дать шанс нашим с Заком отношениям. Я же в полнейшем раздрае.

Почему всё так сложно? Если бы я влюбилась в Зейна, то жизнь была бы намного проще. Но нет же, я жажду взглядов и касаний совершенно другого человека, у которого жизнь сплошные сложности.

– Лекс, мне девятнадцать, я не думаю, что готова к таким отношениям. Ты ведь понимаешь, что я всегда буду где-то за чертой его жизни. Уверена, что буду чувствовать себя лишней, ненужной. Начнутся обиды и недомолвки, и в итоге я его возненавижу или начну пилить, а что, если я когда-то поставлю Зака перед выбором? И он выберет не меня? А он меня не выберет, потому что там его ребенок. Зная Герду, могу с точностью утверждать – она не будет играть по правилам, эта змея станет манипулировать им.

– Ты думаешь, Закари Келлер позволит собой манипулировать?

– Нет, но она-то будет пытаться. А потом что? Что будет, когда подрастёт ребенок и ему будет года два? Он будет появляться у нас, и я что должна делать?

– Ребенок не виноват, – серьезно произносит Лекса.

– Я знаю. Если посмотреть со стороны, то тут вообще никто не виноват. Герда и Зак "встречались", когда меня ещё не было. Она забеременела, что, нужно полагать, нормальное положение вещей. Потом они разошлись, и появилась я. Или наоборот.

Потираю виски, голова гудит от мыслей. Вскидываю взгляд на сестру, она хмуро смотрит на Волка.