– Ты… ты…

– Я – развратный дракон тумана! А ты всего лишь эгоистичная девчонка, и если сегодня не удовлетворишь меня, отправишься к ящерицам! Насиловать тебя не буду, ты сама после них будешь молить меня забрать тебя и с радостью расставишь ноги.

– Ненавижу.

– Хорошо, ненависть тоже может страсть дать.

Дракон впихнул упирающуюся девушку в коридор замка, липкие тени появились, будто из–под земли и, перехватив её, потащили в спальню повелителя, оставив, испарились.

Линда носилась по комнате, как раненая рысь, заламывая руки: «Как я могу удовлетворить его, если отдаться ещё не готова? Линда, но ты действительно эгоистка, он столько ласкал тебя, его нежные пальцы доводили до сумасшествия, что делать? Как? Что?»

Спустя час вошёл он, уже намытый, как новенький таз, в длинном бархатном халате, завязанном широким поясом.

– Раздевайся! Если не хочешь, чтобы я разорвал твоё платье.

Девушка взглянула в его мутные глаза, зрачков не видно, один лишь туман, казалось, он весь соткан из него, поняла, что дракон в ярости и затряслась, сдаваться не хотелось, но и что делать не понимала или не хотела понимать. Дрожащие руки медленно сняли верх платья, обнажив грудь, этого оказалось достаточно, чтобы он кинулся к ней и начал мять крупные полушария, она откинула голову, закрыв глаза, его горячие губы опалили шею, руки опустили ниже платье, и оно упало на пол, оставив её в чём мать родила в ворохе великолепной ткани.

– Ты отдаёшься мне?

Она молчала, боясь и сказать да, и отказать, но понимала, что если бы он настоял, то уже готова и сама отдаться, тело горело, грудь накалялась, как угли в камине, внутренний сок увлажнил желающую продолжения плоть.

– Отвечай? – он сжал талию обеими руками, с силой приближая к возбуждённым чреслам.

– Да…

Ответ удовлетворил дракона, и он раскрыл халат, под которым показалось его совершенное тело с мелкими чешуйчатыми бороздками, отличающими от людей.

Следующим мигом она с расставленными ногами оказалось на постели, он пристроился. Напряжённая головка тёрлась о сочившуюся розовую плоть, глаза девушки закрылись, губы приоткрылись. Мирослав взял её под ягодицы и, чуть приподнимая, начал медленно вводить член. Линда напряглась, страх ещё оставался на кончиках сознания, но тело и душа уже желала этого. Он чувствовал, что она готова, но вспомнив слова ненависти и непринятия его действий с лютыми врагами лазутчиками огненных драконов, внезапно остановился, отпрянул, встал и стащил её за ноги с постели на пол.

– Убирайся к себе! – прорычал.

Девушка растерялась, ничего не поняв.

– Почему? – пролепетала, ощущая комок обиды и разочарования в горле.

– Ты идёшь против меня – повелителя! Ты жалеешь наших лютых врагов! – выпалил, сам даже не ожидая от себя, что он – свирепый дракон будет оправдываться перед ней. Его это так сконфузило, что он отвернулся.

– Мне просто стало жалко её, потому что она женская особь и вся в язвах от вашего жгучего тумана.