Рустам схватил Амалию за талию и прижал к себе, его грубые руки обвились вокруг ее тела, словно желая сжать ее до самого предела.

Он шептал ей на ухо слова, которые звучали как проклятия, и его прикосновения оставляли на ее коже ожоги страсти.

Он целовал ее туда, куда попадали его губы, вскоре мимолётные поцелуи перешли в укусы.

Он понял, что Амалия не могла устоять перед этим бешеным влечением, она отдавалась этому моменту, словно погружаясь в бездонную пропасть страсти вместе с ним.

Он ощущал, что ее тело горело от желания и каждое его прикосновение вызывало в ней взрыв чувств, она так же как и он, теряла контроль над собой, погружаясь в этот вихрь безумия.

Они слились в огне страсти, два тела сталкивались друг о друга с животрепещущей яростью, их стоны звучали как музыка ада.

Рустам и Амалия были как два огня, обжигающие друг друга до самого основания существа.

Их страсть была как буря, неистовая и разрушительная, но при этом Рустам знал— это его спасение и проклятие одновременно.

В этот миг они были одним целым, два существа, чьи души были связаны невидимой нитью страсти и похоти.

Но когда огонь страсти угасал, когда последний стон угасал на белоснежных простынях, Рустам понимал — это был лишь миг безумия, миг погружения в мир греха и страсти.

Ему снова предстояло стоять лицом к лицу с реальностью, с миром, который ждал его за дверью спальни.

— А теперь уходи.

Сбивчиво потребовал мужчина, перекатываясь на спину, будто она была девушкой лёгкого поведения.

Мужчина заметил в глазах Амалии столько обиды и боли, что в его сердце что-то ёкнуло.

Но она смолчала.

А он воздержался от извинений и даже буднично, обыденно попросил.

— И приготовь мне кофе.