Книги

Внизу наш дом - 1-й вариант

22
18
20
22
24
26
28
30

— От хороших ведомых хрен они сбегут, — усмехнулся я, изображая куражливую ухмылку. Так что, похлопочите, сделайте милость.

— А зачем сержантские звания присваивать? — спохватился полковник Петров. — Пусть служат в качестве рядовых.

— Как хотите, — не стал наставать я. — А только им тогда придётся в просительном тоне общаться с техническим составом. Впрочем, пофиг. Пусть ка коленях умоляют своих механиков устранять неполадки — им это только на пользу пойдёт.

— Думаю, сержантами их сделать — нормально, — пошел на попятную мой оппонент.

— Тогда и всё. Самолётов на полк на заводе наделают быстро, группа летчиков у нас тоже уверенно проходит курс. Так что костяк мы подготовим уже скоро. А кто этим полком станет командовать?

— Капитан Батаева, разумеется, — как о чем-то само собой разумеющемся откликнулся Иван Павлович. Но первое время я при ней поработаю начальником штаба.

— Так она того. В положении.

— Командиру летать не обязательно. А врач полку по штату положен, — ухмыльнулся Петров. — Да не переживай ты за Шурочку — подготовит себе смену и получит отпуск. По состоянию здоровья. Срок-то у неё пока маленький — это когда ещё животик отрастёт!

* * *

Производство работало ритмично, выдавая каждый день по три-четыре «хоря». Учебный процесс тоже наладился — мы отработали и методику преподавания, и процедуры тренировок. Шурочка, вопреки своему обещания больше не летать, всё-таки иногда поднималась в воздух на истребителе — видимо это было связано с изменениями её самочувствия. Даже пополнение для полка на фронт «вывезла», как мы и договаривались.

Только повоевать ей не дали. Для себя я её отлучку воспринял философски — съездила к мужу на несколько деньков — это дело нужное, для здоровья полезное. Так что уверен — ребята при встрече существенно укрепили как обороноспособность страны в целом, так и связь тыла с фронтом. За следующей группой бойцов и машин Мусенька прилетала с фронта ко мне сюда — так что я и на себе прочувствовал правильность высказанного положения.

В полку, тем временем, стало уже пять эскадрилий аж по двенадцать машин. Если кто не понял — его явно готовят к делению на два. У нас на курсах тоже завершается формирование полноценной воинской части сразу со всеми службами и транспортом. Только не такой большой… как раз на тридцать истребителей.

По радио сообщают о боях на Перекопском направлении, но тревожных ноток в голосе диктора я не улавливаю. Или наши успели вовремя подтянуть достаточно сил, или немцы замешкались из-за перебоев с подвозом боеприпасов и продовольствия. Про события под Одессой ничего не сообщают — впечатление такое, будто там сейчас затишье.

* * *

В КБ никакого затишья нет. Тут как раз самый напряжённый период. Куча проблем встают одна за другой. Скажем винт. Вернее, винты. С одной стороны не так уж сложно нынче обеспечить двигатель редуктором — они уже стали обычным делом, потому что на V-образных двигателях воздушного охлаждения их применяют для того, чтобы размещённую в развале цилиндров пушку пропускать через ось пропеллера. То есть — передавать вращение на ось, смещённую относительно коленчатого вала.

Таким образом, культура эта вошла в обиход вплоть до того, что применяют даже редукторы, не изменяющие числа оборотов. А нам удаётся скорость вращения вала повысить и вал от переднего мотора вынести в пространство над картером заднего. И потом ещё пропустить его сквозь вал заднего двигателя, организовав соосно вращающиеся винты. Кажется, всё хорошо. А вот и не очень, потому что слишком сильно раскручивать пропеллер нельзя — его начинают одолевать вибрации.

Зачем это нужно? Чтобы уменьшить диаметр винта, а то слишком длинные лопасти могут начать цепляться за грунт.

Второй способ решить эту задачу — увеличить количество лопастей. На «кирдыке» мы аж четыре штуки сделали, потому что имели возможность изготовить уникальную кинематику изменения шага винта. Но сейчас приходится выбирать варианты из уже имеющегося в серийном производстве на специализированных заводах. А это всего три лопасти. В результате вместо пропеллера размером метр тридцать, имеем метр пятьдесят. Да это лучше, чем метр восемьдесят у первого прототипа и у «хоря». Но по высоте стоек шасси проиграно сразу десять сантиметров. И ведь некуда деваться.

Кроме того — невозможно оказалось перенести крыло наверх — из-за перевёрнутого положения двигателей обдув головок цилиндров нужно проводить начиная с нижней части. Вдобавок переднерасположенная кабина вообще затеняет оба мотора, а не только задний, отчего крыло, воздух из-под которого и идёт на охлаждение, необходимо расширить и, соответственно, укоротить. Как следствие — не получается из него «обратной чайки». Вернее, получается совсем смешная с короткими отгибами самых оконечностей. Но, по расчётам, с поперечной валкостью — бичём кирдыка — такой профиль должен покончить. Кроме того, передняя кромка крыла обрела достаточно выраженную прямую стреловидность — группа Москалёва в своё время довольно много экспериментировала в этой области и теперь уверенно всё рассчитала и спроектировала.

Как решили проблему выброски пилота с парашютом? Нет, ломать или отстреливать лопасти никто и не подумал — они нынче дюралевые, выполняемые на другом заводе. Сначала прикидывали катапультирование вверх через выступающий над фюзеляжем на половину диаметра винт, но потом сообразили что, если выброситься вниз, так туда пропеллер за пределы высоты фюзеляжа вовсе и не выступает. Поэтому пилотскую кабину сделали с люком в полу, куда выскальзывало всё кресло. Поток воздуха опрокидывал крышку вниз, выламывал её назад, вытаскивая сиденье вместе с человеком наружу и отбрасывал их вниз. То есть парашютист пролетал ниже винта, и действовало всё без пиротехники. Ну, а если поток не набегает, или его силы недостаточно на выворачивание дверцы — можно выбраться вручную. Ведь при этом и шансов попасть под пропеллер нет, раз на него не относит.

Работа этого немудрёного устройства от положения машины не зависела.

Штатная посадка и высадка производилась тем же путём, но без отламывания крышки — она повисала вниз, открывая лаз. Разумеется, ручку управления пришлось крепить не к полу, а к стенке, что требовало некоторого привыкания при действиях ею.