Я видел, что она уже знала ответ. Я почти не мог подобрать слов, слов, которые крутились у меня в голове с того момента, как закончилась та перебранка.

— Это значит, что ты была права, — медленно сказал я. — Кто-то в группе хочет нашей смерти. — Несмотря на то, насколько это было очевидно, услышать, как я говорю это вслух, было похоже на удар в живот. Один из моих братьев предал меня. Это было немыслимо.

София на мгновение закрыла глаза, как будто только что поняла, как мало ей хотелось быть правой на этот раз.

— Так что же нам теперь делать?

Я покачал головой, чувство безнадежности скрутило мне живот.

— Я не знаю. — И это было правдой. Я понятия не имел, каким будет наш следующий шаг. Не зная, кому доверять, я не мог должным образом использовать ресурсы группы. Я был фактически отрезан. Раньше это была наша команда против их, но теперь мы вдвоем против всего мира.

Она слегка кивнула, как будто ожидала этого, затем скинула туфли и свернулась калачиком на кровати. Я стоял там, уставившись на сломленную женщину, чувствуя себя пристыженным. Были знаки, но я был слишком слеп, чтобы увидеть их, и снова она чуть не поплатилась за это.

— Ты можешь меня обнять? — сказала она через несколько секунд. Дрожи в ее голосе было достаточно, чтобы разбить мне сердце.

Поспешив к ней, я лег, обхватив ее рукой за шею, чтобы прижать к себе.

— Эй, эй, все в порядке. — Она не плакала, а просто прижалась ко мне, как будто пыталась исчезнуть под моей кожей.

Я нежно поцеловал ее в лоб.

— Не волнуйся, мы что-нибудь придумаем. — Я наполнил свой голос как можно большей уверенностью. Что еще я мог сделать?

— Хорошо.

Мы лежали так несколько минут, наслаждаясь безопасностью присутствия друг друга. Несмотря на мое внешнее спокойствие, ночные события потрясли меня. В свое время я немного побывал в драках, но ничто и никогда не приносило облегчение по этому поводу. Я знал, что это пройдет, но прямо сейчас каждый нерв в моем теле был напряжен и взволнован.

— Нам нужно немного отдохнуть, — сказал я. — Мы можем разобраться с этим завтра. Когда выспимся, сможем все хорошенько обдумать.

— Хорошо, — снова сказала она.

Я наклонился, чтобы поцеловать ее на ночь. Это был инстинктивный жест. Я не планировал, что из этого что-то выйдет, но в тот момент, когда наши губы соприкоснулись, между нами пронесся мощный ток. Затяжной адреналин от нашей ситуации хлынул в мои вены, прижимая мое тело к ее, как будто ее могли оторвать от меня в любую секунду. На мгновение она заколебалась, но затем ответила на мой поцелуй с такой же настойчивостью, с ужасным голодом, который был душераздирающим и в то же время совершенно прекрасным. Воздух кружился, пьянящий от нашей потребности; потребность чувствовать друг друга, утверждать, что мы оба были здесь, в безопасности и вместе. Что, каким-то образом, мы выжили.

Наши руки нащупали одежду друг друга, срывая ее, и я опустил свое обнаженное тело на ее, погружаясь в ее влажный жар. Она выгнулась подо мной, испустив долгий пьянящий вздох, когда наши тела соединились.

Я притянул ее к себе, прижимая ее тело к своему, отчаянно желая быть как можно ближе к ней, насколько это возможно. В наших занятиях любовью не было ничего чувственного или контролируемого. Это было грубо, отчаянно и опустошающе страстно. Не было слов, чтобы выразить то, что мы оба чувствовали в тот момент, но наши тела могли сказать то, чего не могли сказать рты. После пережитого ужаса я отчаянно хотел почувствовать что-то хорошее, что-то чистое, и я хотел, чтобы она чувствовала то же самое.

Мы сошлись вместе, наши глаза встретились, наши мышцы задрожали в унисон. Мы не разговаривали, когда все закончилось. Мы просто лежали, купаясь в нежном сиянии, которое, по крайней мере временно, сдерживало темноту.