— Добрый вечер, Милорд.
Он поставил свою кожаную сумку рядом с ее креслом.
— У тебя интересный способ наблюдать за сценой. Нет… не просто смотреть. А изучать. Ты полностью сосредотачиваешься на действии. Ты что-нибудь чувствуешь, когда смотришь?
Ее охватило беспокойство. Конечно, он не мог слышать ее мысленные заметки.
— Что Вы имеете в виду?
— Я не думаю, что ты и твое тело разговариваете. Общение очень важно.
— Я… общение со своим телом? Мы общаемся. Когда оно говорит, что голодно, я его кормлю.
Он дернул ее за прядь волос.
— Когда твое тело говорит, что оно возбуждено от просмотра сцены, ты слушаешь его?
Возбуждение? К своему шоку, она поняла, что между ног у нее влажно. Ее взгляд переместился.
— Я заметила, как Дом вон там…
— Теперь ты словесно уклоняешься, — он не улыбнулся, но на его щеках появились ямочки. Ботинком он подтолкнул высокую подножку ближе к ее стулу и сел напротив нее. Он поддался вперед, намеренно вторгаясь в ее личное пространство. Снова. — Эбигейл, твоя «зарплата», как и у большинства сотрудников «Тёмных Небес», складывается из двух составляющих. Во-первых, членство в клубе. Во-вторых, изучение нашего образа жизни. Вопросы, которые я задаю, помогают мне понять, чему тебе нужно научиться.
Неужели его методы обучения должны быть настолько личными? Тем не менее, он был логичен.
— Вы правы, — она нахмурилась. — Но у Вас много сотрудников. Разве Вы не устаете… — Ужасать? Запугивать? — инструктировать каждого?
— Я не обучаю каждого, но мне нравится помогать время от времени, — он провел пальцами по ее волосам, перебирая пряди. — Особенно сотрудникам с красивыми белокурыми кудряшками.
Кудряшка. Разве это не звучит настолько легкомысленно, будто у нее не было ни одной оригинальной мысли за всю ее жизнь? Она одарила его профессорским хмурым взглядом.
И получила в ответ прикосновение к своим губам.
— Ты слышала термин «ударная игра»?
Это было то, чем занимался Дом в соседней сцене — использовал множество болезненных игрушек, которые оставляли на коже неприятные красные следы.
— Да. Сэр.