– Точно как твои, – улыбнулся Лотар. – И мы с дедушкой сели на боевых коней и присоединились к генералу Марицу и его шестистам героям на берегах Оранжевой реки, где генерал собирался выступить против старого Слима, Янни Сматса.

Слово «слим» на африкаансе означает «предатель» или «изменник», и Манфред энергично кивнул.

– Дальше, па, дальше!

Когда Лотар дошел до описания первой битвы, в которой войска Янни Сматса с помощью пулеметов и артиллерии разгромили повстанцев, глаза мальчика затуманила печаль.

– Но вы сражались как черти, правда, па?

– Мы сражались отчаянно, но врагов было слишком много, и у них были большие пушки и пулеметы. Твоего деда ранило в живот. Я положил его на лошадь и увез с поля боя.

На глазах мальчика засверкали крупные слезы.

– Умирая, твой дедушка достал из седельной сумки, на которой лежал головой, старую черную Библию и заставил меня дать на этой книге клятву.

– Я знаю клятву, – перебил его Манфред. – Можно, я ее скажу?

– Говори, – согласился Лотар.

– Дедушка сказал: «Обещай мне, сын мой, обещай, положив руку на эту книгу, что война с англичанами никогда не кончится».

– Да, – кивнул Лотар. – Я дал умирающему отцу эту торжественную клятву.

Он взял руку мальчика и крепко сжал.

Настроение разрушил старый да Сильва; он закашлялся, отхаркиваясь, и плюнул через окно рубки.

– Стыдись: ты забиваешь мальчику голову ненавистью и смертью, – сказал он, и Лотар резко встал.

– Попридержи язык, старик, – предупредил он. – Это не твое дело.

– Хвала Святой Деве, – проворчал да Сильва, – ибо это настоящая дьявольщина.

Лотар нахмурился и отвернулся от него.

– Манфред, на сегодня достаточно. Убери книги.

Он вышел из рубки и поднялся на ее крышу. Удобно устроившись у комингса, достал из верхнего кармана длинную черную сигару, откусил кончик, выплюнул его за борт и похлопал по карманам в поисках спичек. Мальчик высунул голову из-за комингса и, когда отец не отослал его (иногда Лотар бывал мрачен и хотел остаться один), подобрался и сел рядом.