— И он просто размазал кровь по твоему лицу?! — Стерли подняла декоративную подушку с дивана и швырнула её через всю комнату.

Подушка ударилась о половину шкафа, встряхнув его так, что ваза, стоявшая сверху, упала. Она разлетелась на миллион осколков, но вместо того, чтобы нервничать из-за того, что может сказать Кай, я отмахнулась от этого, как от пустяка.

Прошла почти неделя, а я всё ещё чувствовала, как кровь приливает к моему лицу. Возможно, если бы я знала, кем был этот незнакомец, то это не вызвало бы у меня такого отвращения, но Кай отказался предоставить мне какую-либо информацию о покойном.

Новой домработнице Кая потребовалось тридцать секунд, чтобы появиться и полностью убрать осколки вазы. Эти люди были волшебниками.

— Ну, не по всему лицу, но да. Боже, я ненавижу его.

Если бы я не накрасила губы красной помадой, я взяла бы другую подушку, чтобы покричать в неё, но разбивать вазы — это одно, а портить помадой прекрасную декоративную подушку — совсем другое.

Поэтому вместо этого я сжала руки в кулаки. Мои ногти впились в кожу, но они были недостаточно длинными, чтобы причинить мне боль.

— Чья была кровь? — спросил Мило с любопытным выражением лица.

Да, я пригласила свою сестру и лучшего друга в дом Кая вместо того, чтобы встретиться с ними в другом месте. Мило был не очень доволен, когда я отправила ему адрес, но он всё равно пришёл. Я была уверена, что как только Кай узнает, что я впустила Мило сюда, это закончится для меня плохо, но я была готова рискнуть.

Кай никак не мог запретить мне видеться с моим другом, и поскольку я была вынуждена оставаться здесь до тех пор, пока его план расторгнуть нашу помолвку не сработает, я отказалась жить свою жизнь иначе, чем раньше. Это означало — пригласить мою сестру на вечер кино в пятницу вечером.

Обычно мы заказывали много выпечки из моей любимой пекарни, но в этот раз, когда здесь был Мило, я остановилась на чём-то менее сладком. Это была пицца.

— Я не знаю. Кай так и не сказал мне.

В прошлую субботу, по дороге домой, я раз десять спрашивала Кая о жертве, потому что мне было плохо несмотря на то, что я не знала этого человека, но он отказался рассказывать. Он сказал, что моё присутствие на его работе было исключительно ради поддержания имиджа и вовсе не означает, что я имею право знать больше о его делах.

Честно говоря, я имела право знать. Он привёл меня прямо на место преступления, размазал отвратительную кровь по моему лицу, а затем оставил меня в этой комнате — очевидно, другой свободной комнаты не было — на три часа с двумя мужчинами, наблюдавшими за каждым моим движением, пока он занимался другим дерьмом. Я заслуживала знать, чью кровь я не смогла стереть, пока не вернулся Кай.

«Номер один» и «номер два» даже не разрешили мне сходить в туалет без присмотра, а поскольку они бы следили за мной, мне не хотелось идти даже ради того, чтобы оттереть засохшую кровь. Сценарий, при котором люди в казино подумают, что меня только что избили охранники моего жениха, мог быть преувеличен, но я не хотела в него играть.

— Конечно, он этого не сделал, — Мило закатил глаза. — Он абсолютно ужасен. Я всё ещё не могу поверить, что твой отец заставил тебя выйти за него замуж. Типа, алло? Я тоже свободен. Плюс, у меня гораздо больше привилегий, чем у Оклера.