— Ты здесь, потому что, пусть и временно, но мы помолвлены. И если бы этот брак был
— Что, если я не заинтересована в твоём бизнесе, каким бы он ни был, Мистер
Всё ещё странно думать, что тот, кому мы доверяли, когда нуждались в помощи, кто бывал в зале суда чаще, чем любой другой человек, и кто
Кай тяжело вздохнул, выпрямил спину, но всё равно держался близко. Теперь его руки поднялись к моей челюсти, где он держал меня с гораздо меньшей силой, чем я ожидала.
— Не вмешивайся в мои дела. Ты здесь нужна только для видимости. Как только мы доберёмся до задней части, ты подождёшь в отдельной комнате, пока я не закончу.
— Хорошо.
Не зная, куда идти, я промчалась мимо Кая, чтобы убежать, но он был рядом со мной, всё ещё направляя меня.
Когда мы, наконец, добрались до туда, где нас уже ожидали, один из людей Кая открыл нам дверь. Мы вошли в комнату, и я удивилась тому, насколько она пустая.
Стены были пустыми. Под «пустыми» я подразумевала, что не было даже обоев. Всё выглядело обветшалым. Как будто здесь вообще никого не должно было быть. Посреди комнаты стоял стол, который, возможно, украли из комнаты для допросов. Рядом с ним стоял один старый стул.
Довольно скучно. И пусто. Я просто стояла в этой комнате и чувствовала себя грязной. На самом деле, это было странно. Само здание буквально кричало о богатстве: с внешней стороны оно освещалось миллионами огней, а также была светодиодная вывеска с надписью
На внешних стенах — лишь золотые
За исключением этой комнаты.
Однако здесь была одна вещь, что привлекла моё внимание. Красные брызги на одной стене. Я проследила по ним взглядом вниз, и у меня перехватило дыхание.
На полу была огромная лужа крови.
На мгновение моё сердце перестало биться. Неужели в этот момент сюда должны ворваться копы и надеть на меня наручники?
Конечно, если бы Кай планировал арестовать меня, он бы не стал делать этого в
Когда я посмотрела на Кая, то он казался немного сбитым с толку, но точно не удивлённым.
— Серьёзно? — он повернулся к своим людям.
Его голос был намного серьёзнее, когда он разговаривал с ними, чем тот, к которому я привыкла. Конечно, он никогда не разговаривал со мной как с другом или тоном, говорящим, что он терпит меня. Его тон никогда не был мягким или чувственным, но сейчас он мог бы поставить на колени самых могущественных мужчин.
— Какого хрена вы делаете, пока меня нет?!