Женился Александр Фёдорович на небогатой купеческой дочери – Екатерине Михайловне Кузнецовой. Её родители рано умерли, и она находилась на попечении своего дяди. Екатерина Михайловна окончила институт благородных девиц и жила с братом, Иваном Михайловичем, в г. Ярославле. Как мне говорила бабушка, Екатерина Михайловна долго не давала согласия на брак с Александром Фёдоровичем. Она любила студента-медика Тарасевича, в дальнейшем известного врача. И вот однажды зимой Александр Фёдорович провожал её и долго стоял у её дома. После этого он простудился и слёг с воспалением лёгких. В то время это была опасная болезнь, часто со смертельным исходом. Екатерина Михайловна дала обет: если Александр Фёдорович выздоровеет, она согласится на его предложение. Он выздоровел, и 17 февраля 1888 года состоялась свадьба. Вместе с Екатериной Михайловной в семью Витовых приехал и её брат Иван, так и проживший в этой семье всю свою жизнь.

Приданого у Екатерины Михайловны не было, но с ней в семью Витовых пришла большая старинная икона «Спас Нерукотворный». На нижнем поле иконы надпись: «Истинное подобие и мера с Чудотворной иконы Всемилостивого Спаса Нерукотворенного иже избави град Ярославль от надлежащия смертоносныя язвы в лето 7162 года (1654 г.)».

Эта икона – повторение чудотворного образа, явившегося в 1612 году[16] во время пребывания в Ярославле ополчения князя Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина. В городе и его окрестностях началась эпидемия. Для избавления от болезни ярославцы решили совершить крестный ход в Толгский монастырь, а затем с иконами обойти город. Накануне крёстного хода протопопу Илье во сне явился Христос, который повелел взять из часовни на Ильине улице икону Спаса Нерукотворного, находившуюся в забвении. Утром крестный ход из собора «взя из оныя часовни сию святую икону всемилостивого Спаса» и направился навстречу образу Толгской Богоматери. После крестного хода болезнь прекратилась, войско Минина и Пожарского было спасено.

Александр Фёдорович был директором «Товарищества мануфактуры Прасковьи Витовой с сыновьями» и директором «Товарищества Иваново-Вознесенской мануфактуры». Для решения технических вопросов на фабрике был управляющий с техническим образованием.

Согласно Формулярному списку[17] Александр Фёдорович был членом учётно-ссудного комитета по торгово-промышленным кредитам. Как и вся семья Витовых, он был старообрядцем-единоверцем.

В религии был не строг, хотя дети были обязаны соблюдать пост, в воскресенье и в праздничные дни стоять всю церковную службу. За этим ревностно следила их бабушка – Екатерина Ефремовна.

Несмотря на то что Александр Фёдорович был богатым человеком, он был скромен в одежде и образе жизни. Бабушка рассказывала: однажды на какой-то праздник в Богданове должен был быть фейерверк, и кто-то из гостей, чтобы не повредить свою шляпу, взял с вешалки какую-то старую кепчонку. Это оказалась кепчонка хозяина. Когда Александр Фёдорович собрался на фейерверк, а он был лысоват, он стал искать свой головной убор, какового не оказалось. Александр Фёдорович был страшно рассержен, фейерверк был остановлен. Всеобщие поиски обнаружили кепчонку на голове одного из гостей. Александр Фёдорович водрузил её на голову и дал разрешение начать фейерверк.

После 1917 года и национализации всего имущества, созданного четырьмя поколениями Витовых за 120 лет тяжёлой работы, Александр Фёдорович переезжает в старообрядческое село Чернопенье (расположено ниже Костромы на Волге). Здесь он купил дом, в котором поселился с женой, внучкой (моей мамой) и её гувернанткой Елизаветой Фёдоровной (немкой, бывшей гувернанткой моей бабушки). Елизавета Фёдоровна была, скорее, уже не гувернанткой (хотя и выполняла её функции), а близким человеком, одинокой женщиной, прожившей в семье Витовых долгую жизнь. Моя мама, которой было 6 лет, однажды утром подошла к её постели и увидела, что Елизавета Фёдоровна умерла. Село старообрядческое, что делать? Александр Фёдорович обратился к священнику, тот мудро сказал: «Все мы христиане», и, несмотря на то что Елизавета Фёдоровна была протестанткой, а село старообрядческим, её отпели в церкви и похоронили.

В двадцатые годы дом в Чернопенье продали и купили квартиру в Москве, в Замоскворечье. Здесь и закончилась жизнь сначала Александра Фёдоровича (в 1925 году), а затем и Екатерины Михайловны, которая умерла, заразившись тифом в 1935 году. Не смог помочь ей и Тарасевич, уже известный врач. Он всегда относился внимательно к Екатерине Михайловне, помня её самопожертвование и помощь при обучении в университете. У нас долго хранились «записные книжки Тарасевича», в которые он записывал свои рекомендации и лекарства.

У четы Витовых в 1890 году родился мальчик – Анатолий, а затем в 1892 году – девочка – Надежда, моя бабушка.