Я заставил себя войти.
Одинокая собакодевушка лежала на черном ковре, широко раскинув ноги, и лизала себя между ног длинным розовым языком.
В комнате стоял запах порно. Собачьего порно. Порно для обоняния.
Сукадевушка взглянула на меня.
У нее были человеческие глаза – ярко синие человеческие глаза на собачьей морде, заросшей шерстью.
Я не мог смотреть в эти глаза.
Я осторожно закрыл дверь, потом повернулся к двери слева. Мэнди уже рядом не было.
Едва различимый шум. Там! Слушай! Просто тихое шебуршение, почти утонувшее в вое с кухни. Я прижал ухо к левой двери. Шум исходил оттуда. Звук инопланетной плоти, попавшей в изрядную переделку на планете Земля.
Я открыл дверь.
Медленно.
Я вошел в комнату.
Там стоял запах испорченного мяса, протухшая дымка, обволакивающая все чувства, вызывающая мысли о смерти.
В комнате было Существо.
Я слышал, как оно звало меня на этом своем странном языке.
В комнате было темно, как и везде в этом доме, но теперь я его нашел и мог вытащить его отсюда, вытащить эту толстую тушу. Занавески были задернуты, и проблеск уличного фонаря едва пробивался сквозь плотную ткань. Я различил движение в сумраке. Тонкая фигурка. Она склонилась над Существом. Тусклая вспышка вырвалась из ее пальцев. Фигурка слегка дернулась, когда я вошел в комнату, и дернула головой в мою сторону, и в медленном развороте ее тонкого вытянутого лица я увидел слюнявый рот.
Фигура завыла, довольно пронзительно.
Глаза постепенно привыкли к сумраку. Это был молодой собакомальчик, и он сидел, склонившись, на кровати, к которой было привязано Существо – старыми собачьими поводками. Собакомальчик сжимал в лапах нож для резки хлеба. Он отрезал кусочки от брюха нашего Инопланетянина. У кровати стояла миска. Там уже было немного мяса. Я как будто опять оказался на кухне. Жравшие собаки и сладкий аромат мяса.