Она молча направилась к выходу.

– Аделе!

Остановившись у открытой двери, она послала ему воздушный поцелуй.

– Тебе придется самому с этим справиться, Мики. У меня есть другие дела.

Тереза Лупо вернулась в свой кабинет, окрыленная словами Джанни Перони. Запоздалая похвала тоже приятна. Да и в голове начало постепенно проясняться. Злобный вирус нехотя отступал под натиском аспирина. Отыскав смену одежды, которую всегда держала на работе, Тереза приняла душ и снова почувствовала себя чистой и свежей. Расчесанные короткие волосы сложились в подобие прически. А если бы она взглянула на себя в зеркало – чего делать не собиралась, – то, вероятно, увидела бы, что глаза утратили красноту. В целом настроение у нее поднялось. Когда пришел отчет из лаборатории, Монашек тоже несколько приободрился. Этот отчет подтверждал то, о чем Тереза в глубине души уже и так знала. Отцовство крошечного эмбриона, который она извлекла из трупа Элеанор Джеймисон, возможно, имело лишь моральное значение: семейство Нери исчезло в неизвестном направлении. Тем не менее и это неплохо. Они, конечно, до сих пор бродят в потемках, но по крайней мере появилась надежда.

Правда, одна деталь все еще продолжала смущать Терезу. Если бы она провела обычное вскрытие, как только к ней доставили торфяной труп! Они бы уже давно знали, как обстоит дело... Она допустила промах, и это ее огорчало. Если она ошиблась один раз, то может ошибиться и второй. Сколько таких "ошибок" лежат сейчас в этом переполненном приюте мертвых? Сделанное Перони замечание – то самое, сопровожденное неожиданным поцелуем, – было совершенно правильным. Следует выбирать приоритеты и перспективные направления, а не пытаться охватить абсолютно все. Тогда Тереза не сумела как следует сосредоточиться. И прежде всего не ощущала значения профессора Рандольфа Кирка, что само по себе странно, учитывая, что тот был единственным за всю ее карьеру "клиентом", убитым, можно сказать, в пределах слышимости. Главное тут – связи, и так было всегда. Если только она отыщет верную связь, все сразу встанет на место.

Появившийся из коридора Сильвио ди Капуа взглянул в ее улыбающееся лицо с испуганной преданностью, угрожавшей снова нагнать черные тучи депрессии.

– Сильвио, мой мальчик! – сказала она все еще хриплым от простуды голосом. – Расскажи мне о нашем профессоре. Есть что-нибудь новенькое?

– Новенькое? – удивился тот. – Его ведь застрелили. Что тут может быть нового?

– Ну, что он обо всем этом думал? Кому собирался позвонить?

Кому-то ведь он звонил. Хотя это случилось всего два дня назад, казалось, будто прошла вечность. Рандольф Кирк кому-то позвонил, и все закрутилось. Можно сказать, что Элеанор Джеймисон стала этакой Пандорой наших дней. Именно ее затвердевший труп вызвал из небытия четырех всадников, мгновенно учинивших маленький апокалипсис.

– До некоторой степени, – пробормотала она.

Монашек взглянул на нее с испугом:

– Что?

– Да все этот Рандольф Кирк. – Она вспомнила отвратительную привычку профессора ковырять в носу. – Все началось с него. Конечно, я ему немного помогла. К тому моменту торфяную девушку уже две недели как вынули из-под земли, и ничего особенного не случилось.

Сильвио ди Капуа поморгал и стал похож на испуганного кролика.

– У нас много работы, Тереза. Вполне обычное дело. Ты уже сделала ребятам неплохой подарок, но, насколько я знаю, у них и так дел невпроворот.

Она навострила уши:

– Каких еще дел?

Он молчал.