На Русском море кнорр валяло не меньше, но это как в люльке – тебя качают, и ты засыпаешь. Единственное, что мешало, – это сырость. Влага на любом паруснике была повсюду, скрыться от нее было нельзя.

Викингам даже проще было – они не ведали, что это такое – сырые простыни. И объяснять им суть Плющ не рискнул бы – засмеют.

Конечно, и рубахи мокрели. Так, а ветер на что? Обвеет и высушит.

Костя вздохнул, вспомнив Эльвёр. С нее все началось, а теперь девушка далеко, очень далеко. И возвратиться обратно в Вусегард непросто – сорок дней требуется кораблю, чтобы подняться вверх по Непру.

Самое же паршивое заключалось в том, что он и не знал толком, любит или не любит. Ему было хорошо с нею, да, но достаточно ли упругой попы и стройных ножек для того, чтобы признать: «Люблю!»?

Влечение, вожделение – это все присутствует в нем даже сейчас, он томится по гладкому телу Эльвёр, но именно что – телу. А с душой как быть? Классики приучили его, что в любви куда важней духовная компонента. А есть ли она?

И не придумывает ли он себе проблему? Разве влюбленный человек рассуждает о своем чувстве? Сидит такой Ромео и вычисляет степень привязанности к Джульетте…

Любовь, она или есть, или ее нет. Вот только как это понять, если он еще не испытывал «амурных страданий»?

Помучив себя размышлизмами, Костя наконец-то заснул.

Спал беспробудно, а встал ото сна после дружеского тычка Бородина.

– Подъем! – буркнул Роскви. – Эта скоро появится… как ее… розовоперстая Эос.

– Нашелся тут, поклонник творчества Гомера… – пробрюзжал Плющ.

Спать хотелось ужасно. Да еще пригрелся так, а вокруг темно, и даже храпа не слыхать, его плеск волн заглушал.

– Подходим? – хрипло, со сна, спросил Йодур.

– Вроде как… – ответил Хродгейр, сменивший Ульфа за рулевым веслом. – Хадд! У тебя глаза молодые, шагай на нос, высматривай берег.

– Понял!

– Если мы подойдем на рассвете, – стал рассуждать вслух Беловолосый, – то можем застать Эйнара врасплох.

– Если он там.

– А где? Куда ему еще податься? К Тавриде? Так там хазары…

Костя промыл глаза, проморгался, утерся рукавом и поглядел.