Некрасов ответил:

"Да, верно. Здесь похоронены не только евреи. Но лишь евреи были убиты за то, что они – евреи"».[313]

Эвфемизм «пятая колонна» используется Сергеем Кремлёвым для того, чтобы затушевать смысл – это евреи. Их характеристика – самодуры, бюрократы и т. п. И сидят они не только в руководящих (от мастера и бригадира и выше), но и в «системно значимых» (учителя, врачи, библиотекари, артисты, учёные и т. п.) креслах. И расстрелы, по мнению С. Брезкуна, не были бы «массовыми». Правда, и микояновская «принудительность» не исключается.

Разумеется, острота и спектр суждений о возможных последствиях несостоявшихся «событий 1953 года» отражают эвереттический характер исторического процесса.

Подробный и обстоятельный анализ вопроса о подготовке депортации евреев с выводом о том, что это миф, проделан в монографии Г. В. Костырченко «Тайная политика Сталина».[314] Это серьёзная профессиональная работа, в которой автор описывает ту ветвь альтерверса, в которой подготовка депортации евреев действительно миф.

И полученный в её итоге вывод для описанной Г. В. Костырченко ветви альтерверса вполне обоснован. Но это, к сожалению, не «наша», а другая ветвь.

Профессиональная «дотошность» подхода Г. В. Костырченко к анализу событий в описываемой им исторической действительности видна хотя бы из того, что он использует при анализе и факты, приводимые доктором исторических наук Этингером, который в своей книге «Это невозможно забыть…» писал:

Но ироническая оценка Г. В. Костырченко обстоятельств появления этих свидетельств Н. А. Булганина (мол, чего не бывает говорено «после изрядного возлияния»!) отнюдь не перечёркивает исторической значимости свидетельств Булганина.

С эвереттической точки зрения факт, приводимый Этингером – это и есть точка касания, склейки, «благополучной ветви», исследуемой Костырченко, с нашей, «трагической ветвью», подробно описанной, например, в монографии Ф. М. Лясса «Последний политический процесс Сталина или несостоявшийся юдоцид».[316]

И не менее обоснованным, чем в монографии Г. В. Костырченко, выводом Ф. М. Лясса является утверждение, что подготовка масштабной депортации – страшная реальность описанной им нашей ветви альтерверса.

«Классические историки», сравнивая эти работы и их выводы, ищут малейшие изъяны в аргументациях авторов, принимают одни и отрицают другие приводимые ими факты, и, в конце концов, принимают сторону одного или другого историка.

С эвереттической точки зрения именно обстоятельность и обоснованность обеих работ свидетельствуют о том, что они описывают суперпозицию двух исторических действительностей 1953 года.

В начале 1953 года суперпозиция оказалась в критически неустойчивом состоянии. Сам Сталин заколебался, о чём свидетельствует история с замыслом «письма хороших евреев». Возможных исходов распада этой суперпозиции было два. И оба породили свои действительности. Но мы попали в ту, где новый холокост не состоялся, хотя были «на волосок» от него.

Для меня весомейшим аргументом в пользу этого является именно письмо Коваля в ГРУ от 7–10 марта 1953 года.

09.12. Фрагмент черновика письма Ж. А. Коваля в ГРУ, март 1953 г.[317]

«От меня не скрывали, что трудность оформления меня на работу возникают из-за «анкетных данных»»

Здесь Жорж Абрамович тоже использует весьма примечательный эвфемизм – «анкетные данные». Но не для того, чтобы скрыть свою мысль. Наоборот, он её выделял, поскольку в то время эвфемизм «анкетные данные» однозначно означал – «еврейская национальность».

Судя по всему, ждать было уже нельзя ни дня – Жорж Абрамович мог узнать об этом «по своим каналам» у знакомых бывших сослуживцев по ГРУ. Вот похоронят вождя – и начнётся!.. А то, что такие знакомые у него были – несомненно. И у Жоржа Абрамовича был только один – и то весьма рискованный! – выход: обратиться напрямую к руководству ГРУ.

Поэтому в конце письма – почти прямая просьба о «физической защите»: