О политике в последнее время в Альбе говорили все. Если раньше разговоры об оппозиции или смене политического курса вызывали лишь досадливый взмах руки и матерщину, то теперь народ как будто проснулся: в больницах, в общественном транспорте, в очередях и в интернете – везде обсуждали предстоящие выборы, со страхом и надеждой ожидая перемен.

Костя шлепал смешными больничными тапочками по коридору, надеясь застать своего доктора на рабочем месте. Мимо прошествовали два весьма характерных дедули: толстый и с одышкой, явно сердечник, и худой как жердь, с кожей желтоватого цвета, по всей видимости пациент урологии.

– …уроды, Булатова на них нет! Стрелять их нужно через одного! – цедил сквозь зубы худой.

– Твой Булатов тебя бы первого и раскулачил, и тундру покорять отправил! Небось не при Булатове ты иномарку купил и гастрит себе заработал, ветчинку жрамши! – тяжело дыша парировал толстый.

И эти – туда же! Костя хмыкнул и свернул к кабинету. Табличка на нем была тщательно оторвана при помощи гвоздодера или чего-то подобного. Пеньки гвоздей все еще торчали из окрашенной фанеры, а табличка со специальностью и фамилией доктора исчезла в неизвестном направлении. Таинственный тип, однако!

Постучав два раза и услышав энергичное «Да-да!», парень вошел.

Доктор сидел за столом, держа в руках человеческий череп и заглядывая ему в глаза.

– Быть или не быть?.. – проговорил Марек.

– Эхехехе, голубчик, Гамлет нынче не актуален. Тут у нас скорее Монтекки, Капулетти и прочие любители интриг а? И Калибан, которого задолбали все эти страсти, и он решил вернуть свой остров, да?

– Калибан? Тоже из Шекспира?.. – несмотря на всю свою эрудицию Костя иногда не успевал за ходом мыслей доктора.

– Да-да… А вы никак выписываться собрались? – тут же переключился он, спрятав череп в ящик стола.

Доктор всегда говорил с подвохом, и Костя мысленно дал себе обещание разобраться с этим Калибаном. С Монтекки и Капулетти-то все было в целом понятно… Вообще, этот медработник был здесь, в этой больнице, явно неспроста. И когда Костя начинал думать о том, ЧТО это могло значит лично для него, сердце его сжимала невидимая рука, холодная такая, как все льды Арктики, Антарктики и горные ледники в придачу. Оставалось только делать хорошую мину при плохой игре:

– Вы абсолютно правы доктор! Я бы хотел выписаться. Чувствую себя прекрасно, ничего не болит… Пора бы, а?

– Может быть и пора… – удивительно легко согласился медик. – Собирайте вещи, завтра с утра выпишем.

Потом полез в ящик стола и протянул Косте стеклянный флакон с капсулами внутри:

– Кушай за пятнадцать минут перед едой по две штуки в день.

– Витаминки? – ухмыльнулся Костя.

– Да-а-а…

У Марыгина была куча друзей-спортсменов, да и сам он имел неплохой представление о том, какие чудеса современная фармакология может сотворить с организмом человека за месяц-другой. Тем более эффект от «витаминок» доктора был налицо: чувствовал себя парень прекрасно, энергия так и била ключом, хотелось бегать, прыгать и сворачивать горы…

Пусть это и казалось дуростью, но Костя натуральным образом мечтал попасть в спортзал и нагрузить себя как следует, до отказа. Вообще, долгое безделье, пусть и вынужденное, претило его кипучей натуре, и в больнице он явно пересидел. Закисали мозги, становилось вялым тело…