Шумный, глубокий вдох — и сегодня вместо «ночника», иду прямиком к Ним.

И опять узнаю среди толпы Его родственницу.

Прячу себе под ноги от смущения взгляд. Иду, едва ли не напролом.

Еще мгновение жути, отчаянной храбрости — и замираю за спинами ребят:

— Привет, н-народ, — заикаясь, несмело шепчу.

Взгляд по лицам, в тщетный раз выискивая «заветное». А потому смиряюсь с тем, что есть — шаг ближе к Нике:

— П-привет, — робко протягиваю ей Его олимпийку (а сердце так и обливается кровью, расставаясь с самым ценным, что когда-либо было в моей жизни). — Я тогда забыла вернуть. Не могла бы передать?

Еще одна волна хохота — и наконец-то успокаивается «Рогожина». Стихает и вся толпа.

— О, Малая! Привет! — только сейчас и заметила та меня. Вперилась взглядом.

— Опа! Ваня! — неожиданно чье-то мужское (но явно не Феди голос, нет той странной, такой влекущей интонации, манеры в звуке, бархата, а потому и не ищу взглядом). Наоборот — усерднее прячу очи.

— А мы думали, ты уже нас забыла. Вон — всё бегала тут, а не заходила, не здоровалась, — еще чье-то… чужое, колкое.

Смущенно, криво улыбаюсь. Пытаюсь игнорировать.

В глаза Нике — усмехается, молчит.

— П-передашь? — тычу в ее сторону.

— Передам, — сдержанно рассмеялась, пожав плечами. Забрала. Вдруг проворное движение — и забросила себе на плечи. — Шикарный подгон. Как раз замерзать стала, — гогочет. Вторят ей и остальные ребята. Немного помолчав, вдруг продолжила: — Но серьезно, — взор мне в очи, — че ты к нам не заходишь? Обидели, что ли?

— Д-да нет, — отчаянно, невольным визгом вышло. — Я просто… — жутко вдруг стало, тихо вокруг. Замерли даже хохотуньи. Дрожь прошлась по всему телу. Казалось, сейчас разрыдаюсь от перенапряжения, от волнения. Взор около, но в момент осеклась. На Нику, а затем и вовсе уставилась в землю. — Неудобно как-то… навязываться.

— Шутишь, что ли? — рассмеялась вновь Вероника. — Не глупи. Наш столик — ваш столик. Всегда рады общению. Так что… будет время и желание — заходи.

— Спасибо, — щеки мои уже заживо съедал огонь стыда. — Как-нибудь потом… — сама еще не знаю, вру или нет: хочу, очень хочу, но хватит ли вновь храбрости? — Ладно, — нервически сглотнула скопившуюся слюну. — Сейчас мне бежать надо, — прячу глаза от неловкости. Задыхаюсь от давления столь жуткого, просто убийственного, пристального внимания целой толпы малознакомых людей. — Я как-нибудь потом… Может, завтра.

— Хорошо, ждем завтра.

— До свидания. До встречи, — на автомате; тараторю.