На помощь основным силам решили выслать половину всей бронетехники. Их задачей было заткнуть артиллерию противника и по возможности посеять панику в рядах обороняющейся пехоты ударом с тыла. Впрочем, командира группы я просил помнить о неопытности личного состава и на рожон не лезть.

Мне, по уму, следовало оставаться в штабе и отслеживать ситуацию по телефону. Однако, специфика отряда требовала нарабатывать авторитет личным участием в боях. Так что я поехал на север, где предстояло устроить первую засаду.

Место для засады инструктор выбрал неожиданное. Местность была открытая и для укрытия использовались низкие кусты на небольшой возвышенности. Спрятаться там было невозможно, так что пришлось закапываться крайне аккуратно и натаскать кучу веток со всей округи для дополнительной маскировки. Бронемашины, разделившись на две группы, ушли в сторону от дороги и укрылись. Начинать бой нам предстояло без них. Поскольку спрятать технику поблизости не удалось, то броневики прятались в некотором удалении и по плану должны были примчаться с первым выстрелом и запереть дорогу с двух сторон. Эта часть плана вызывала у меня сомнения. Кажется, кадровое офицерство, заполучив столько техники сразу, начало злоупотреблять ее мобильностью. Спорить, впрочем, я не стал, поскольку внятных аргументов предоставить не мог, а брюзжание на тему "как бы чего не вышло" на войне неуместно, риск на ней неизбежен. Посмотрим, что получится.

Пока же я, утерев трудовой пот, восстанавливал силы после усердной работы лопатой. А вы думали! Без личного примера добровольцам никуда. В преддверии гражданской войны необходимо быть не просто уважаемым командиром, а плоть от плоти своим. Так что делить с бойцами приходиться все риски, тяготы и труд службы, а точнее служения делу революции.

О! Вот и противник показался. Точнее облако пыли, которое он поднял. Народ зашевелился, проверяя оружие и в который раз притираясь к брустверу. Из пыли показались мерно шагающие солдаты. Я оглядел своих орлов. Орлы нервничали и теребили винтовки. Не все, конечно, но для срыва операции и одного невыдержанного бойца достаточно.

— Внимание! Передать по цепочке! — громким шепотом скомандовал я — Руки засунуть за ремень на спине и без команды к оружию не прикасаться!

Команда покатилась по линии окопов, обрастая цветастыми оборотами и пояснениями. Народ хихикал, показывая, что они-то совсем не волнуются и, давая советы более нервным соседям.

Австрийцы продолжали топать, не замечая опасности. Шагали они, видимо, уже давно и порядком устали. По крайней мере, сил на осматривание окрестностей предпочитали не тратить и просто переставляли ноги, тупо глядя в спину впереди идущего.

Надо заметить, глядеть на идущих мимо тебя на расстоянии меньше ста метров врагов было, действительно, не просто. Я прекрасно понимал своих бойцов, поскольку и самому жутко хотелось начать стрелять немедленно. Вот первый ряд колонны подошел к первому ориентиру.

— Приготовиться!

Команда прозвучала прямо-таки с облегчением. Бойцы выдохнули и схватились за винтовки, каждую секунду оглядываясь на меня в ожидании сигнала к открытию огня. Я, вцепившись взглядом в австрийцев, уже набрал в легкие воздуха, и тут кто не выдержал и выстрелил. Я аж подпрыгнул от неожиданности, а вокруг уже грохотал шквальный огонь.

На такой дистанции винтовочные пули пробивали строй пехоты практически насквозь. Пулеметы просто сметали солдат. Я впервые своими глазами увидел, что "выкашивать толпу пулеметным огнём" не красивое выражение, а точное описание процесса. Попавшие под очередь даже упасть персонально не могли. Валились рядами друг на друга. Уцелевшие метались, спотыкаясь о трупы, и тут же падали мертвыми. Вроде и минуты не прошло, а половина батальона уже была убита. Уцелевшие залегли среди тел мертвых и раненных товарищей и пытались отстреливаться. Те, кто оказался ближе к концам колонны пытались вырваться из ловушки, отступая по дороге.

Последней надежды на спасение их лишили бронеавтомобили. На предельной скорости они мчались к месту боя. Вот самый быстрый подлетел и резко затормозив, открыл огонь из обоих пулеметов. Бежавшие первыми австрийцы, на встречу которым вылетела бронемашина, успели упасть в дорожную пыль и накрыть голову руками. Тем, кто бежал следом, повезло меньше. Из-за поднятой ими самими чуть раньше пыли и спин товарищей опасность они увидели слишком поздно и падали уже изрешеченными.

Я поводил стволом винтовки, вглядываясь в кучу тел передо мной и не увидел никакой активности. Огляделся. Сопротивления уже не было нигде. Даже бежать никто не пытался. Какое шевеление на дороге явно было, но стрельбы по нам не велось. Похоже, воевать больше не с кем. Как-то сам по себе огонь стих. Пулеметы совсем замолчали. Лишь несколько неугомонных бойцов продолжали палить в какие-то только им видимые цели.

— Прекратить огонь!

Стало тихо, только писк в ушах стоял. Вдруг слева бахнул выстрел. Я резко повернулся и успел увидеть, как улетела от богатырского подзатыльника фуражка провинившегося бойца. Одобрительно кивнув пресекшему бардак ветерану, я высунулся из окопа и осмотрел дорогу. Среди груды трупов и шевелящихся раненных было видно замерших живых солдат. Сейчас они осторожно выглядывали и ждали развития событий. Я дал отмашку офицеру-инструктору и тот прокричал что-то по-немецки. Уцелевшие солдаты стали вставать и поднимать руки.

Посмотрел на правый фланг, команд не понадобилось, командир первого взвода уже согласно плану вывел своих бойцов на зачистку. Быстро согнали в кучки пленных и, чуть подумав, погнали их оттаскивать в сторону раненых. Вот и все, можно вылезать. Народ толпой повалил на дорогу. Кто-то принялся собирать трофеи, кто-то перевязывал раненных, кто-то оторопело бродил среди мертвых тел. Я глянул на часы, до встречи идущего к нам полка по расчету оставалось три-четыре часа. Надо поторапливаться, нам еще выдвигаться на помощь второй группе. Бронепоезд приедет раньше, но он идет без пехоты и с ним справятся без нас. Там все решат пушки, а наши винтовки и пулеметы без надобности.

Вскоре подтянулись двуколки. Я оставил один взвод собирать трофеи, а с остальными отправился обратно. Только боеприпасов добрали и станковые пулеметы закинули внутрь бронемашины.

На подходе к станции мы услышали частую пушечную стрельбу. Отряд остановился и вперед умчался один бронеавтомобиль. Я прислушивался к стрельбе, пытаясь понять, что происходит на станции. Пушечная стрельба уже прекратилась, и сейчас были слышны только короткие пулеметные очереди и редкие винтовочные выстрелы. Понятно, что это, скорее всего, заявился бронепоезд и судя по молчанию пушек, он для станции уже не опасен. Видимо, отъехал подальше, а перестрелку сейчас ведет высланный вперед десант. Ну да, логично. Станция захвачена оказалась, что там и как не известно. Следовательно, для командира БеПо самое правильное решение — провести разведку боем. Ну а для нас самое логичное — тихонько зайти с тыла и застать врага врасплох. Вряд ли они сидят запершись, а даже если и так, то в мертвую зону бойцы проскочат, а там гранат накидают в амбразуры или еще что-нибудь придумаем. Хотя чего мозг зря кипятить, разведка вернется, тогда и планы строить будем. Я перестал вышагивать туда-сюда и уставился на дорогу.

— Товарищ командир, разрешите пару слов. — негромко обратился Воронов.