Взбудораженный разум одиночки осознает свою социальную неполноценность и всеми силами тянется к объекту, который ассоциируется у него со счастьем. С чувством собственной завершенности. Пара, влюбленные, супруги, муж и жена, семья…
— Да, да, да. А потом твои чувства бьют мордой об асфальт, — Рома ржет на весь бар. — Проходили, проживали, пропивали. Леха, завязывай с этим нытьем. Просто неудачная первая любовь. Двадцать первый век на дворе, студентки под боком, а ты по юбке горюешь.
— Я любил…
Рома хлопнул меня по плечу своей огромной лапищей, не переставая ржать на весь бар. Вечер пятницы, народу тут собралось много. Двухметровый моряк приходился мне двоюродным дядей и, ко всему прочему, единственным близким родственником, живущим в Москве, куда я переехал учиться из родительского гнезда под Новгородом. В зеркале у стойки бара, за которой мы с дядей сидим, отражался все тот же двадцатиоднолетний подросток в обычной одежде, какую может себе позволить студент четвертого курса. Ни привлекательной внешности, ни высокого достатка, ни выдающихся талантов. И что она во мне нашла?
— До тебя только дошло? Крышесносное чувство, не правда ли? Теряешь берега реальности, все для нее! Хочешь раствориться в пьянящем чувстве эйфории, воспринимая секс как сакральный процесс занятия любовью. Да, друг, мой! Тебя трахнула баба! Жестко поимела, выдоила все средства, а потом бросила, как дешевку в портовом баре. А-А-А-АР-Р-Р!
Бравый моряк вскочил на ноги и заорал на все заведение:
— Бармен! Дайте этому студенту коктейль из юношеских чувств, разбитых надежд и первой любви! Смешать, но не взбалтывать.
Темнокожий улыбчивый бармен ответил что-то на забористом испанском, заставив половину бара заржать в голос. Слова дополнились неприличным жестом и таким же — от Ромы в ответ, вызвав вторую волну смеха посетителей.
С Марой мы познакомились в кафе в центре города, где я впервые набрался смелости подойти к девушке и взять ее номер. Она была прекрасна во всем! Звонкий смех в ответ на мои шутки, красивая улыбка, открытость в общении и поразительно хороший вкус в выборе одежды. В неброском, но утонченном красном платье чуть ниже колен, с подчеркнуто скромным набором украшений, она вызывала ощущение неповторимости момента.
Будто судьба давала мне один-единственный шанс встретить такую девушку и познакомиться с ней. А я знал, что меня вскоре ждет, и потому рискнул, отдаваясь порыву чувств.
Друзья, с которыми мы тогда сидели, все подтрунивали надо мной, говоря, что пора уже найти себе первую девушку. А когда я взял у Мары телефон, не поверили в реальность происходящего. Про таких, как она, говорят «не моего уровня». Слишком красива, слишком хороша, слишком невероятен факт нашего общения.
Моих скоромных сбережений и денег, по легенде взятых в долг, хватило на пару сережек и цепочку, которые были ее достойны. А сегодня мы расстались. Всего месяц отношений! Точнее, она меня бросила, не вдаваясь в подробности.
Рома поставил передо мной еще один бокал вина. Вкус пива мне не нравился, а более крепкий алкоголь я боялся пить. Все-таки напиваюсь впервые в жизни.
— Пьешь ты, как салага, конечно. На флоте мы таких, как ты, лапшой называли. Две рюмки — и все. Никакущий! На ногах не держитесь. Ну да черт с ним. Скажи-ка мне, дорогой племянник, где ты взял деньги на подарки?
— Занял у Сереги-Пузана с третьего курса. Он сын ростовщика. Учится у нас в институте. Всем взаймы дает под расписку.
— Ты работаешь?
— Нет.
— Да ты дурной? — дядя отшатнулся, будто от заразного. — Занял денег у ростовщика, чтобы удивить девушку, которая в итоге тебя бросила!
— Ром, хватит! Я и так себя чувствую… Даже не знаю, как это описать. Шкуркой от банана, выброшенной в урну.
Моряк снова заржал, стуча ладонью о барную стойку.