Так и уснула дева у потухшего костра.

Наутро птахи лесные защебетали, солнце позолотило росистые травы и деревья. Весна проснулась, осмотрелась вокруг да потихоньку начала собираться в дорогу дальнюю. Пришло время повиниться перед родимыми и исполнить волю отца. Коль не пришел Лан, значит, не пожелал ее любви, а раз так, то и перед Велесом она чиста, покуда наказание свое получила.

А Лан дождался-таки хозяина, явился Велес:

- Чего не весел, супостат? – громогласно произнес тот и уставился жгучим взглядом на слугу своего.

- Совета твоего просить хочу. – Лан сел на землю, голову опустил в знак уважения.

- Ну, давай… проси… - тогда Велес сел на камень высокий.

- Можно ль мне, зверю дикому, понадеяться на человека? Поверить в искренность, в любовь? – на последнем слове Лан споткнулся, еле выдавил из себя.

- Никак к пленнице проникся?

- Проникся, всем сердцем.

- Но боишься?

- Боюсь, что не пара я ей…

- Отчего же не пара? Ты создание божественное, она создание божественное, токмо ты мною благословленный, а девица – другим Богом, Перун родич ее.

- Ты попутал верно? – от удивления Лан на ноги поднялся, устремил суровый взор на Велеса. – Она людских кровей.

- Эх, - вздохнул Велес и с грустью в голосе продолжил. – Ее отец и единственный родитель – Перун, ворог мой потомственный. Воюем мы с ним так долго, что уж и забыли с чего побранились. Перун послал дитя свое на землю, к людям, дабы воспиталась та в миру, познала жизнь простую, поддалась чувствам человеческим.

- Так вот оно как… Выходит, я дочь громовержца в плену держал?

- Выходит так. Но за это тебе думать не надо. Вопрос в другом. Пожелает ли создание небесное принять себе в спутники демона? А вот на этот вопрос я тебе не отвечу, не знакома мне природа ее чувств, ейное сердце от моего взора сокрыто.

- Не поможешь, значит?

- Нет. Отныне сам ищи тропы, глядишь, одна из них и выведет тебя к свету. И не страшись ошибок… В одном подсобить могу. Людям не верь. Они никогда не примут такую образину как ты, - и сейчас захохотал Велес, заблестел очами.

Скоро распрощался хозяин со слугою.

Лан еще долго думал, спорил с собой. Что такое страшилище может дать истинной красе, чья душа чиста аки слеза Алконоста? Токмо понимал Лан, что житья спокойного ему уже не будет без нее, украла Весна его покой, проникла так глубоко в сердце, что вырвать мысли о ней получится только вместе с тем самым сердцем. И решился на отчаянный шаг.