Но все мои попытки вызнать, что на уме у торговцев, ничего не дали.

Однажды вечером капитан дал мне знак прийти к нему в каюту. Когда я зашел, там сидел нахмуренный старпом. — Мы должны были увидеть берег еще три дня назад, на крайний случай, вчера, — сообщил капитан. — Я проверил и перепроверил расчеты. Я никогда не ошибался больше, чем на день. — Может быть, вы не учли какое-нибудь неизвестное течение?

Капитан устало посмотрел на меня: — Если бы нас океан задержал нас надолго, я бы заметил. — Что мы можем делать, кроме того, чтоб идти прежним курсом? — Пожалуй, ты прав, мальчик. Сейчас ничего. И все-таки, если заметите что-нибудь странное, дайте мне знать.

На том мы разошлись.

Чем же связаны ночь и север? Вечером леоссийцы ложились спать, я следил. Но все-таки попробую провести одну ночь без сна. Я шепнул старпому, что желаю эту ночь провести в карцере — так мы называли кладовку с ведрами и тряпками, куда пару раз запирали разбушевавшихся матросов. Надеюсь, я удачно изобразил попытку драки, а умница юнга мне подыграл, и вот уже меня волокли в гости к инструментам уборки, захлопнув за мной дверь. Но не заперев.

Я выскользнул из кладовки, когда голоса на судне затихли. На фоне звезд выделялся силуэт рулевого. Толстый серпик луны светил достаточно, чтоб не запнуться о канат, но оставлял довольно глубоких теней. В одной из них я и затаился. Чего я ждал? Сам не знаю.

Я задремал и едва не упал на палубу, когда судно качнулось. Открыв глаза я увидел на фоне звезд не один силуэт, а два. Мне не было видно, что происходило, но рулевой начал оседать, и второй человек проворно оттащил его в тень у борта, чем-то зашуршав, а сам вернулся в колесу, которое принялся поворачивать влево.

Тихо стелясь по палубе я прокрался к каюте капитана. Тот не спал, сидя с книгой при свече. — Рулевого убрали, штурвал влево, — шепотом сказал я.

Капитан кивнул и не торопясь накинул форменную куртку. Сделав мне знак тихо следовать за ним, он взял фонарь и вышел на палубу. Он не старался красться, напротив, застучал ботинками. — Не спишь? — грозно спросил капитан, подходя к рулевому сзади. — Н-нет, — глухо ответил тот. — А мне кажется, спишь.

С быстротой, которой я не ожидал от грузного капитана, он переместился вперед, поднял фонарь на уровень лица рулевого и ударом кулака свалил его на доски палубы. Я подбежал к поверженному "матросу". На палубе лежал один из леоссцев.

В следующие минуты я поднял офицеров, и мы скрутили оставшихся "пассажиров", которые мирно спали в своих гамаках. Настоящий рулевой тихо сопел под брезентом у борта, чему-то улыбаясь во сне. Капитан понюхал воздух у его лица: — Анемония. Прихватили, небось, с собой из фактории, собаки. Или на Белом Демоне сделали?

Допрос леоссцев ничего не дал. Как давно они разворачивали судно по ночам? Молчание. Где сейчас судно? Молчание. Мы разбудили часть экипажа, и матросы порывались поколотить пленников, пока не признаются, на что леоссцы лишь хмыкнули. Мастеров пыток на торговом судне не водилось, а простые побои они снесут, не сознаваясь.

Старпом принес вахтенный журнал и опросил рулевых последних двух недель, но никто не мог ничего толком сказать. Задремать у штурвала, несмотря на все приказы, умели многие. Задремал, проснулся, все еще держась за рукояти — значит, все хорошо. А то, что ночь слишком быстро закончилась, на это никто внимания не обращал. Может, быстро, а может и нет. Кто же знает. Сейчас поздняя весна, ночи короткие.

Приказав посадить скалящихся леоссцев в трюм под охрану матросов, капитан уселся за расчеты. Вскоре он вышел на палубу хмурый, как грозовое небо. — Верней всего мы недалеко от берега Леосса.

Капитан развернул судно на запад, чтобы побыстрее убраться от леосского берега, который вот-вот мог показаться на горизонте. — По-хорошему, поздно уже, — угрюмо постановил он. — Если вырвемся незамеченными, считай, сами Звезды за нами присмотрели. Ты деньги от торговли спрятал, — капитан не спрашивал, утверждал. Я кивнул. — Остальное золото тоже можешь?

Я попробовал дотянуться за магсхрона, но в море магия слабеет, а рядом с берегом магически скудной страны мое тайное хранилище и вовсе оказалось недоступным. Я огорченно покачал головой. — Жаль. Двадцать золотых пропадут. — Груз и судно намного дороже, — "утешил" я капитана.

Мы все еще надеялись ускользнуть незамеченными, но с рассветом с южной стороны нас принялся нагонять фрегат. Уйти от военного корабля торговой бригантине не удалось. Когда до абордажа оставались считанные минуты, капитан перенес на камбуз судовой журнал и другие бумаги, кинул в очаг и поджег.