— И куда же ты меня пригласишь?

— Куда хочешь. Выбирай ты, потому что если буду выбирать я, то мы просто поедем ко мне домой, и утром ты еле встанешь.

Я приоткрываю рот, желая что-то ответить на столь наглое заявление, и не могу ничего придумать. Никита придвигается ко мне вплотную, его голый горячий торс прижимается к моему влажному телу, опаляя нервные окончания.

— Или ты не против, кис? — шепчет мне в губы, смотря прямо в глаза.

— Я тебе не шлюха, — цежу раздраженно, неожиданно даже для самой себя. Меня нервирует его очевидное физическое желание, которое он даже не пытается скрыть. Мне чудится в этом некое неуважение ко мне, а я так не хочу.

— Я знаю, поэтому куда пойдем- выбирай ты. И будем ходить сколько скажешь, — Никита ничуть не смущается моего выпада. Его губы растягиваются в бесшабашной улыбке, и глаза с прищуром хитро сверкают, — Но это не значит, что я не буду пытаться.

И он снова переставляет меня на пару ступенек повыше. Мы уже почти на вершине. Мое раздражение моментально улетучивается. Во-первых, мне нравится то, что он говорит, во-вторых то, как он смотрит, а в-третьих его руки слишком горячие, а прикосновения волнующие.

— Завтра девичник у Иры Котовой, так что никак, — произношу после секундной заминки.

— Послезавтра, — тут же предлагает Никита, — и на девичник я тебя отвезу.

"Как Машка и хотела", — сразу проносится в голове. От этой мысли становится неприятно. Но еще одна ступенька, еще одно прикосновение, и я всё забываю.

— Хорошо, послезавтра, — я хитро щурюсь, придумав самое страшное по моему мнению наказание для своего настырного кавалера, — Хочу в оперу.

Никита на секунду даже отпускает мою талию, недоверчиво моргает, но потом быстро возвращает руки на место.

— Мда, вариант с моей квартирой нравится мне конечно несколько больше, но так и быть, переживу, — искренне смеётся он, — Будет тебе опера, постараюсь найти покороче.