– Для кого лучше? – поинтересовался Ронин, словно не чувствуя, как меч опасно натягивает кожу на шее.

– Для обоих, – хмыкнул Рустам.

– Да брось. – Ронин пренебрежительно махнул рукой. – Хочешь меня убить? Давай убивай.

Рустам задумался.

– Раньше хотел, – произнес он наконец и убрал меч, – а теперь мне все по фигу. Зачем приперся? – спросил он, открывая стоявший на столе кувшин.

– И стоило тебя трезвить, если ты все равно заново напьешься, – задумчиво протянул Ронин, не спеша отвечать на его вопрос.

– А я тебя, между прочим, и не просил, – буркнул Рустам, прикладываясь к кувшину. – Говори, зачем приперся? А если не хочешь, тогда вставай и уматывай.

– Да ладно, – примирительно сказал Ронин. – Неужели ты на меня до сих пор сердишься?

– Пошел ты, – веско сказал Рустам вместо ответа.

– Ну если сердишься, тогда извини, – сказал Ронин и пожал плечами. – На меня, знаешь ли, иногда накатывает. Это все из-за магии. Обычно все нормально, но бывают периоды, когда меня всего ломает и корежит. Я становлюсь мнительным, злым и раздражительным. А тут ты мне под руку попался со своим цвейхандером. Вот и не удержался.

Рустам недоверчиво хмыкнул и смерил мага тяжелым, потухшим взглядом.

– Веришь или нет, мне и в самом деле жаль, – повинился Ронин. – Наказал тебя не адекватно проступку. Да и не было никакого проступка. Просто меня ломало. Ты же не будешь обижаться на женщину, у которой критические дни?

– А у тебя что, критические дни? – невесело ухмыльнулся Рустам.

– Хуже, – улыбнулся в ответ Ронин. – Целые месяцы. Только две недели назад отпустило.

– Черт, надо же, – покачал Рустам головой и подвинул к Ронину кувшин. – Будешь?

– Нет.

– А я выпью.

Ронин посмотрел на стремительно пьянеющего Рустама и неожиданно спросил:

– Хочешь вернуться?

Рустам задумался, лицо его стало на миг серьезным, но почти сразу же беззаботно разгладилось.