Трактирщик, взяв в каждую руку по кувшину, подошел к столу и поставил их перед рыцарем. Рыцарь окинул кувшины мрачным взглядом и хмуро буркнул:

– Плохое у тебя пойло… не цепляет.

– Есть и покрепче, – подобострастно заметил трактирщик. – Но оно дороже.

– Деньги… брызги, – выдавил из себя рыцарь и махнул рукой. – Неси.

Трактирщик убрал кувшины и принес другие.

– Это, – сказал он, показывая на темный пузатый кувшин, – гномий брабадар, сильная вещь.

– Гномий? – прищурился рыцарь. – Не-а, гномьего нам не надо… даже даром.

– Хорошо, господин, – не стал спорить с ним трактирщик и похвалил себя за предусмотрительность. – Тогда вот, – он поставил на стол другой кувшин, длинный и узкий, – это гоблинский тургибат. Даже посильней брабадара будет, ну и уж конечно получше.

– Гоблинский это хорошо, – качнул головой рыцарь, думая о чем-то своем. – Неси сразу пять… нет, десять кувшинов.

– У тургибата только один недостаток, господин, – осторожно заметил трактирщик. – Он очень дорогой.

Рыцарь двинул пальцами, и по столу заскользила золотая монета. Глаза трактирщика округлились, и он сноровисто ее подхватил, не дав ей упасть на пол.

– Вот… – буркнул рыцарь, откупоривая первый кувшин с тургибатом, – свистнешь, когда закончатся.

Рустам не помнил, как он здесь оказался. Не понимал, зачем он здесь. И не хотел знать, что будет завтра. Он похоронил Жано, похоронил убитых им эльфийских мальчишек и пошел куда глаза глядят. Ему было больно, так больно, как никогда в жизни. Больно и пусто. У него осталось только прошлое, прошлое, о котором он не хотел вспоминать. И он даже не представлял, как может существовать еще и будущее, когда в прошлом и настоящем так много боли и крови. Он пил дерущий горло тургибат, не чувствуя вкуса и с радостью ныряя в серый туман алкогольного небытия. Когда он из него выныривал, его разрывало тоской и болью, и он поспешно нырял туда снова.

Когда его организм в очередной раз переработал чудовищную порцию алкоголя и Рустам снова вынырнул, он с удивлением обнаружил, что не один. Рядом с ним за столиком сидел немолодой уже мужчина со спокойными черными глазами и длинными вьющимися волосами, перевязанными узорчатой ленточкой.

– Ронин… – выдохнул Рустам и пошарил рукой, пытаясь нащупать то ли меч, то ли очередной кувшин.

– Да, это я, причем собственной персоной, – криво усмехнулся Ронин.

Рустам наконец нащупал меч, но не смог выдернуть его из ножен.

– Черт! – пьяно выругался он, смотря на Ронина плывущим взглядом.

Ронин многозначительно хмыкнул, небрежно прочитал заклинание и щелкнул перед лицом Рустама пальцами. В то же мгновение в шею ему уперлось острое лезвие меча.

– Зря ты это сделал, – проговорил протрезвевший Рустам. – Лучше бы ты меня оставил пьяным.