Ничего не ответив, она отвернулась, окутав меня холодным взглядом, брошенным через плечо, и вульгарно качая бедрами, скрылась за дверью, так же внезапно, как и появилась. Мне иногда казалось, что она не настоящая, призрак, который является только мне.

Мой разум поглотил гнев, я чувствовала себя вазой до краев наполненной вязкой, тягучей, темной жидкостью, поражающей мои внутренние органы один за другим, своей темнотой, но никак не могла от этого избавится.

— Неужели она может мне указывать, как я должна общаться с собственным мужем? — все внутри кипело, разрываясь от гнева.

— Что это? — остановила себя, поймав на грубой мысли. Это чувство, захлестнувшее целиком, было совершенно незнакомым.

— Неужели я ревную, но почему? Чтобы ревновать нужно любить или желать, что-то принадлежащее тебе, а разве это относится ко мне? Надо, что то делать, пока я не поверила в то, что на самом деле такая и умею не только ревновать, но и ненавидеть!

Не дав мыслям зайти в тупик, прогнав их прочь, вышла из комнаты и быстрыми шагами, направилась в сторону зала, в котором вчера нашла Джона. В просторном и светлом помещении никого не оказалось.

— Хорошо, здесь никого, что теперь, дальше искать мужа или остаться в этом зале?

Здесь, конечно можно, но чем заняться? У меня столько вопросов, которых некому адресовать, поэтому сидеть здесь — бессмысленно тратить время. Эта комната не ответит ни на один из миллиона в данную минуту.

Больше всего сейчас беспокоило размытое будущее. И куда делось то дивное настроение, с которым я встала с утра, как бы вернуться в эту легкость и спокойствие?

Нужно поговорить с ним, наверное, никто другой на этой планете не сможет помочь мне.

Мое настроение быстро менялось, гнев сменился непонятной и неоправданной печалью, и разрывающей меня тревогой. Огромная часть меня надеялась вернуться домой на Землю и как можно скорее, хотя, кто-то внутри протестовал против этого, как только мог, наслаждаясь миром в котором оказался. Не известная до сегодняшнего дня мне «Я» хотела изучить этот новый мир, понять его, узнать и возможно остаться в нем навсегда, быть рядом с этим «человеком», который называет себя моим мужем. Но это была не я, кто то другой, совершенно незнакомый мне.

— Нет! — гнала от себя волнующие мысли и чарующие фантазии, рисующие мне сказочную жизнь.

— Ты не та, за которую он принимает тебя. Ты просто девушка с Земли, он ошибся, увидев в тебе потерянную когда-то любовь, надо объяснить ему это и он вернет меня домой, если это конечно возможно. По крайней мере, я не стану отбирать его драгоценное время, он должен найти ту, что потерял, я не должна лишать его этой возможности!

Выпив бокал воды, стала ходить по просторному залу, с высоким потолком, наполненным светом и теплом, чтобы хоть как-то унять поток бессознательных мыслей.

— Нужно мыслить логично, и тогда сумею его найти и все объяснить, вместе мы сможем решить эту задачу и найти выход из нелепой ситуации. Хотя как найти его в таком огромном здании? Он может быть где угодно, к тому же если взять в расчет его крылья, то он наверняка умеет летать. Я его точно не найду! — сдавшись мешком упала на диван, уронив голову в руки. Сильно сжав кулаками волосы у самых корней, до боли, немного пришла в себя.

— Отлично! — заявила сама себе, поднявшись на ноги и снова заходив по комнате, — раз Джона, все равно найти не сумею, по крайней мере, специально, значит нужно, чем-нибудь себя занять до его прихода.

— Хорошо, что можно сделать? Что, можно…, — переспросила снова, перебирая вещи находящиеся здесь жадным взглядом заключенного.

— Да…делать, в общем, и нечего, — добавила я глядя на скучно стоящую мебель вдоль стен. Пару минут снова смотрела по сторонам, пытаясь придумать себе занятие, но ничего не приходило в голову. В конечном счете, моя длинная головоломка привела к тому, что нужно просто пойти и обследовать здание.

— Хорошо, — прошептала вслух, тут же решив, что больше не стоит этого делать, вдруг, кто услышит и вместо дома, отправят к доктору Грегоровичу на постоянное пребывание. — Маму этим не обрадуешь, — снова сказала вслух, направляясь в центр комнаты, к большому белому роялю, одиноко стоящему в самом центре зала.

— Начну прямо отсюда, — решила, и провела ладонью по холодному инструменту, царственно стоящему рядом со мной. Присев на банкету, и открыв крышку, переливающуюся на свету, замерла, не зная, что делать дальше. Играть я не умела, но зов этого инструмента был так велик, что руки невольно легли на клавиши, и слегка надавив на них, растревожили тишину, дисгармонией созданной мной.