Какие-то усовершенствования там постоянно проводились. Артем с инженерами осматривали каждый трактор, выясняя, что стало причиной той или иной поломки. Их, кстати, становилось все меньше. Двигатели на тракторах заменяли, не дожидаясь, когда начнутся проблемы. По этой причине обоз в столицу я отправил со спокойной душой, заказал привезти оттуда продукции завода: инструменты, керосинки, малые колеса для тачек. У меня здесь кирпичные заводики выкупаются, а труд на них не только ручной, но и очень примитивный.
Решение по моей книге государь принял в середине сентября. Артем в очередной раз изображал курьера. Предполагаю, его достала работа на заводе, вот он таким образом и устраивал себе отпуск.
— Высочайшим соизволением тебе велено напечатать пятьсот экземпляров, — сообщил Артем. — Пятьдесят три вручить депутатам Первого Всероссийского съезда промышленников, между прочим, ты один из докладчиков. Текст доклада утвердить до первого октября.
— Как до первого?! — возмутился я. — Съезд двадцатого начинает работу. Я же не успею! И почему только пятьдесят три депутата?
— Видимо, остальные слишком мелкие бизнесмены, чтобы вести с ними дела и прислушиваться к их мнению, — предположил друг.
— Хорошо, полсотни передаем промышленникам, а остальные куда?
— Остальные экземпляры в царскую канцелярию.
— Подожди… — начал соображать я. — Продавать книгу никто не планирует?
— Как и платить тебе за работу, — хмыкнул Артем. — Радуйся, что ни строчки, ни буквы государь не вычеркнул. Содержание книги осталось без изменений.
— Ее точно не пустят на туалетную бумагу? — усомнился я.
— Не думаю. В кулуарах слухи о книге уже пошли. Михаил Александрович постарался. Это же не то, что посмотреть про себя любимого в кино. А практически «исторический документ». Светской тусовке такое развлечение очень понравилось.
— Развлечение? — вздохнул я.
— Будем надеяться, что хоть кто-то запомнит и использует. Пусть даже промышленники. С них и начнем работу, внушая мысль о повышении уровня жизни рабочих.
Глава 26
Первый Всероссийский съезд промышленников открылся помпезно. Оркестр, чиновники в парадных костюмах, сами промышленники, сияющие улыбками и бриллиантами. Безусловно, в России предпринимателей было гораздо больше, чем пятьдесят три человека. Кто отбирал народ для съезда, мне не было известно, но видимо, посчитали, что этого количества достаточно. Председательствовал на съезде один из Юсуповых. Честно говоря, я ожидал, что главным будет Великий князь Михаил Александрович. Он же у нас как-никак промышленник.
Так-то у дворян не приветствуется заниматься торговлей. Но автомобильный завод — святое дело. Да еще единственный в своем роде не только в России, но и в мире. Великий князь заводом гордился. То, что выпускался десяток автомобилей в месяц — дело десятое. Это я в курсе, насколько мал выход продукции, а для этого времени очень приличный объем. С другой стороны, потребителей тоже немного. Когда удовлетворим всех желающих, развиваться дальше завод сможет только за счет удешевления автомобилей или выпуска новых моделей. Но Великому князю о таких нюансах сейчас говорить не стоило.
На съезде Михаил Александрович был почетным гостем. Знатных лиц присутствовало так много, что я ощущал себя неловко и предпочел руководить съемочной группой. То, что не знаю лиц и фамилий всех этих «членов» съезда, меня не волновало. Секретари, как обычно, предоставят списки позже.
Из всех промышленников я смог узнать только Рябушинского, Мамонтова и еще случайно услышал чье-то обращение к господину Порохову. Его поздравили с успехом на Парижской выставке. Наш концерн на Парижскую выставку тоже зазывали, только мы сами не поехали. Все свои достижения можно и в России показать, к чему нам тащить технику в логово шпионов? Мировое признание тоже вторичный фактор. Кроме затрат нам эта выставка ничего не давала.
А господин Порохов какой-то мануфактурой порадовал французов. Очень гордился этим фактом. И подошел ко мне и оператору, чтобы попенять, почему мы не снимали Парижскую выставку и его личный успех.
— Право, сударь, там было на что посмотреть. Очень достойная демонстрация. Французы вообще умеют подать новшества, — убеждал меня Порохов.