Еще одна вражеская пуля попала в Корнилова, на этот раз в грудь. Немцы наседали со всех сторон. Связной передал команду Коржа отступать в балку, к городу. Бойцы группы Корнилова держались до последней возможности. Взвалив истекающего кровью командира на спину, Чуклай пополз. Нордман и Беркович поддерживали Корнилова с боков, поминутно останавливаясь и отстреливаясь. А Чуклай полз и полз. Только в высокой кукурузе, когда удалось скрыться с глаз противника, опустил он Корнилова на землю. Тот уже не дышал.

Фашистские автоматчики били справа и слева. Каждая минута промедления грозила неминуемой смертью. Надо было немедленно уходить. Забрав из кармана убитого партбилет и сняв кобуру с наганом, побежали в балку, возле города.

Корж нетерпеливо ждал и уже думал, что вся группа погибла. Увидев окровавленного Чуклая, спросил:

— Что, ранен?

— Нет, — ответил боец. — Корнилов убит, товарищ командир. Несли его, но попали в такой переплет, что тело пришлось оставить. Вот возьмите. — И он передал партбилет и наган. Ссутулившаяся фигура Чуклая выражала глубокую скорбь, длинное, худое лицо посерело, глаза запали.

С запада, визжа, летели мины. Усиливалась стрельба на севере. Корж выстроил бойцов в балке и произнес короткую речь:

— Сегодня мы потеряли своего боевого товарища, храброго человека, верного сына Коммунистической партии Сергея Гавриловича Корнилова. Вот здесь перед лицом смертельной опасности мы клянемся памятью погибшего друга, что жестоко отомстим врагу за него. Сотнями своих поганых жизней поплатятся враги за светлую жизнь товарища Корнилова. Отсалютуем в честь Сергея Корнилова…

Трижды прогремели залпы в сторону противника, и отряд цепочкой стал пробираться к городу.

— Вере Захаровне ничего не говорить, сам скажу, — предупредил Корж.

По городу била вражеская артиллерия. Бойцы быстро бежали по Первомайской улице, к мосту через речку Пину. За мостом удалялись машины и подводы, на мосту стояли секретарь обкома партии Петр Гапеевич Шаповалов и Вера Захаровна Хоружая, а недалеко от них — небольшая группа подрывников.

Вера вся подалась навстречу бегущим бойцам, настороженно ища среди них мужа. Корж остановился возле нее растерянный, подавленный. Когда бежал сюда, подобрал слова, чтобы смягчить удар, утешить. А вот сейчас, видя перед собой ждущие, требовательные глаза женщины, забыл все заранее заготовленные фразы. Вырвалось что-то неуклюжее, холодное:

— Ты не волнуйся, не плачь, побереги себя для будущего… Не нужно…

И не выдержал, покатилась по щеке предательская слеза:

— Не волнуйся, дорогая…

Густо покрытое веснушками курносое лицо Веры побелело. Рука невольно потянулась в сторону, ища опоры:

— Говори все, я выдержу… Говори!

Это она словами, умом требовала. А сердце, глаза просили: «Ради бога, только не это, только не это! Не может быть, не верю! Даже если скажешь, не поверю! Он жив, я чувствую, он жив!»

— Сражался он как настоящий герой и погиб как герой… Ты можешь гордиться им…

Взоры всех окружающих были устремлены на Веру. И все видели, как на момент, на один момент она закрыла глаза и пошатнулась. Твердые мужские руки поддержали, повели… Остановились возле последней машины, забиравшей тех, кто должен ехать в советский тыл. Только тут Вера поняла, куда ее привели:

— Нет, я в тыл не поеду. Я останусь с вами!