– Его уже сделали таким, а нам лишь остается жить по этим законам «джунглей».

– Что ты еще скрываешь?…Пожалуй, я не хочу знать. Я помогла тебе, поверила, хотя совсем не знала, – уселась я на стул. – Теперь кто мне поможет? – развела я руками.

– Не делай из мухи слона, – взбесился Костик и ударил по холодильнику, что на нем включился телевизор и чуть спокойнее добавил. – Я точно не отморозок, и скоро все закончится. – Нажал он на кнопку выключения телевизора.

– Очень надеюсь, что теперь ты меня не уберешь, – ткнула я вилкой в жареный кусок курицы.

– Расчленю и съем! – крикнул обижено он. Взял со стола кусок мяса и вышел во двор.

Я набросилась на еду. Не могла больше отвлекаться от ароматного запаха ужина. Не хватало только хлеба и тепла.

Поев, решила найти Костю под предлогом «Где здесь можно попить?». Знаю, во дворе я найду и то и другое.

Оглядевшись, я увидела колонку. Кости нигде не было. Не оставил ли он меня одну здесь? Хотелось позвать его, но характер не позволил. Я наполнила кастрюлю водой и присела рядом в надежде, что Костя скоро объявится. Телефон в кармане предупредил о разрядке батареи. Конечно, он пять дней не заряжался, пара бы, только зарядник дома лежит. Я подумала, может, успею позвонить родителям. А что я им скажу? Чтобы не волновались? Что я с приятелем и пробуду с ним неизвестно сколько времени, неизвестно где.

Сзади послышались шаги, и я вскочила с места. Костя, молча, остановился в нескольких шагах от меня. Я отвернулась, он подошел вплотную, робко обнял меня со спины и уткнулся носом в мое плечо. От неожиданного действия мурашки забегали по всему телу. Я насторожилась, мне было страшно шевельнуться.

– Не бойся меня, – прошептал он мне на ухо, что я хотела спрятать от него горевшее ухо. – Я вышел из себя, напугал тебя, прости, – прижался он ко мне, чувствуя, как я тихонько отрываюсь от него. – Я твой вечный должник, я на секунду забыл об этом, – успокаивающе покачивал он меня в своих объятиях. – Забыл о том, что ты, как ни как, девушка.

– Это не важно, – попыталась я вырваться, хотя мне стало так уютно в его теплых объятиях.

– Очень важно, – он сам меня отпустил, но продолжил держать за руку.

– А Марина? – вспомнила я о закадычной своей подруге. – Зачем она тебе? – он отвел взгляд, задумался.

– Она зацепила меня сильно, – подобрал он слова. – Не как все.

– Как шикарная машина? Она случаем не очередная работенка для тебя? – я пустила в ход шипы, за то, что он позволил себе смутить меня.

– Нет, это личное! – вновь повысил тон, чтобы убедить меня в своей честности.

– Вопросов больше не имею, – отвернулась я от него. Зачем это я опять лезу не в свои дела, – мысленно вышла из себя я, а Костя резко меня развернул к себе.

– Посмотри мне в глаза, – потребовал он. – Не суди меня, – потеребил легонько он меня, – твои слова, они для меня, как иглы. Не знаю, почему, но мне тяжело, когда ты винишь меня, видишь во мне подонка. Ты ничего не знаешь, – заметив за собой рост раздражения, обнял меня вновь, сжимая челюсти, как от боли. – Теперь я знаю, я хочу другой свободы. Раньше превосходство над другими было для меня дозой адреналина, свободой, я чувствовал себя королем. Я не соображал, не понимал, какой хрупкой была моя свобода. Я был рабом, чьих-то желаний, чьим-то рабом, а не королем, – не выпуская меня из объятий, говорил Костя. Настолько искренне он это говорил, что я тоже обняла его в знак поддержки, вновь пожалела, что поверила. На этой эмоциональной паузе, Костя, как будто застыл на секунду, глядя мне в глаза. Потом он приблизился, чтобы поцеловать меня, изо рта пахнуло коньяком, это привело меня в чувства. Я вырвалась из его теплого плена и отошла.

– Прости, я благодарен тебе за понимание, – взял себя в руки Костя и пошел в дом.

Вот в чем причина его откровений. Оставшийся коньяк под сидением машины. Отличный способ не замерзнуть во дворе и запить кусок мяса. Попытка меня поцеловать тоже, вероятно, дело рук выпивки. Любовь всей его жизни – это Марина, конечно же.