– Как мы туда проберемся?
– Нет ничего проще. Мы сдадимся стражникам. – Он схватил её за руку, и она снова почувствовала, словно её сдавили тиски.
Фейра отпрянула назад.
– И что с нами будет? С верными подданными султана?
– Мы тоже сгорим. Но мы спасёмся и перенесёмся в Джанна, согласно воле Божьей. Пойдем, – он потёр руки. – У нас много дел и всего один день. Я отведу тебя в своё убежище; там безопасно, и никто нас не найдет, это недалеко от церкви. – Он усмехнулся, словно они беседовали о погоде.
– На твои деньги мы купим всё необходимое; да…, – он обернулся и взглянул на неё, и она увидела, что он одержим лишь одной целью – служением своему земному и небесному господину.
– Твой наряд и умение говорить на их мерзком языке как раз кстати – я не говорю на их языке, да и внешность твоя внушает больше доверия.
Он повел её по переулку к широкой улице, потом через мост и вдоль канала – гладкого и неподвижного, словно мутное стекло. Она была недалеко от дома Палладио, но понимала, что если побежит к нему, это ничем не поможет – Такат уже знал этот дом и сразу же нашёл бы её. Ей нужно было добраться до Лаззаретто, до Аннибала и молиться, чтобы Такат не узнал о существовании острова. Фейре были знакомы эти улочки лучше, чем ему. Она старалась идти спокойно, но когда они проходили через узкий проход под нависающими над ними зданиями, Фейра вырвалась из его рук и побежала.
Она вспомнила, как впервые бежала по городу, спасаясь от стражников, но на этот раз ей грозила более серьёзная опасность. Пышные юбки зелёного платья мешали ей, корсет больно впивался в кожу. Наконец она добралась до воды, перебежав последний мост, и направилась к лодочникам, стоявшим неподалёку.
Такат Тюран выскочил из сумрака и преградил ей путь. Она закричала, и лодочники обернулись. Такат зажал ей рот рукой, но она укусила его и снова закричала на чистейшем венецианском: «Помогите! Он мусульманин! Мусульманин!».
Увидев, что на венецианскую даму напали, лодочники бросились через мост и накинулись на Таката Тюрана. Освободившись, Фейра вцепилась в перила моста и смотрела, как Таката били по голове, пока она не свесилась на бок. Лицо у него распухло, полилась кровь. К нему подбежали бродячие собаки, которые стали лакать кровь. Фейра зажала руками рот.
– Говори, – рявкнул один из громил, сдавив своими огромными ручищами шею Таката и капая слюной на его распухшее лицо. – Говори, чтобы знать уж наверняка, прежде чем сдать тебя страже.
– Я проклинаю вас и ваш дьявольский город. Все вы сгорите, – злобно произнёс Такат.
Его слова поняла только Фейра, но лодочники услышали акцент, а этого было достаточно.
– Отведите его к страже, – сказал один из них.
Такат Тюран вдруг весь обмяк. Когда его поволокли по мостовой, он внезапно посмотрел на Фейру, и улыбка заиграла на его губах. Она ещё долго чувствовала на себе его огненный взгляд, после того как они завернули за угол.
Фейра подождала, пока они не исчезли из виду, и только потом сказала лодочнику, куда её везти, – шепотом, чтобы только он услышал название острова. Как только она села в лодку, её охватила дрожь. Она отправила Таката Тюрана именно туда, куда ему хотелось попасть: в самое сердце дворца дожа. Но ей было известно, что он не станет действовать до завтрашнего дня, не нарушит свой план. Он дождётся, когда жители соберутся на праздник, чтобы унести как можно больше жизней.
На Лаззаретто Ново Фейра на бегу расплатилась с лодочником. Она пробежала через ворота, едва поздоровавшись с Салве, спеша к свету, струящемуся из окна Аннибала. Девушка знала, что он ждет её, как и каждый день, чтобы возле камина вместе пересчитать вырученные ею цехины, с чувством вины, словно разбойники.
Фейра распахнула дверь и увидела Аннибала таким, как и в первый раз, – сгорбившимся перед камином, с упавшими на лоб волосами. Сердце дрогнуло на мгновенье, но времени для воспоминаний не было.